Фишер. По следу зверя. Настоящая история серийного убийцы
Шрифт:
Паша занервничал, заметался. Но взрослый с ножом перегородил ему выход. Он приказал спускаться в погреб. Сам тоже нырнул туда и закрыл над собой крышку. Угрожая ножом, Головкин подростка изнасиловал.
«После совершения акта мужеложества под предлогом того, что мне нужно якобы уйти, а его оставить здесь на некоторое время, я связал ему руки за спиной…»
На самом деле уходить он не собирался. Едва связав мальчику руки, он тут же накинул ему на шею петлю, пропустил веревку через верхнюю ступеньку лестницы и резко потянул вниз. Когда мальчик перестал биться в конвульсиях и умер, маньяк перевесил его
«Отчлененные части его тела я раскладывал на его одежду, стараясь не замарать пол в подвале».
Над трупом ребенка зоотехник куражился до полуночи. Так устал и в то же время так успокоился, что даже не стал сразу вывозить в лес останки. Открыл двери гаража, прислушиваясь к звукам ночи. Все было тихо.
Испачканные кровью руки отмыл под водопроводным краном за гаражом.
«Труп этого мальчика лежал у меня в подвале дня два, потом стал появляться запах, и поэтому я решил его срочно вывезти. Я боялся, что это привлечет внимание соседей к моему гаражу и будет грозить разоблачением».
В один из дней Головкин после работы дождался темноты и вывез мешки с останками и одеждой примерно в то же место, где два месяца назад нашли кости Семена Кочкина, только еще дальше углубился в лес от указателя «Звенигородское лесничество». Вырыл яму, свалил все туда кучей, сюда же вылил варенье из банки, которую несчастный подросток вез крестной. Саму стекляшку разбил. Все, что осталось от Паши Марченко, присыпал сверху дерном.
Когда крестная позвонила в Балабаново-1, что подросток не доехал, супруги Марченко отправились в местную милицию. 16 августа (через пять дней после исчезновения Паши) у них наконец-то приняли заявление и даже завели розыскное дело. Но в итоге отказалась возбуждать уголовное дело. Балабановские милиционеры посчитали, что Паша просто сбежал из дома и скоро вернется. Так уже бывало. За побеги из дома мальчика раньше ставили на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних. Это было еще в 1986 году, когда 11-летний мальчишка добрался до Москвы, болтался один по столице и был остановлен сотрудниками милиции. Родители тогда приезжали за ним в приемник-распределитель.
Через несколько недель домой родителям Марченко подбросили анонимную записку. Писал, вероятнее всего, ребенок. Для изменения почерка – заглавными печатными буквами.
«ВАШ МАЛЬЧИК ЖИВ. ОН СЕЙЧАС У ЛЮДЕЙ В ПИТЕРЕ. ЕГО МОЖНО ТАМ НАЙТИ – УЛ. БОРОВАЯ, Д. 37, КВ. 18. ТАМ ЖИВУТ ЛЮДИ, ИХ ФАМИЛИЯ СЕЛЮКОВЫ».
Правда в Санкт-Петербурге (тогда еще Ленинграде) на Боровой улице дома с таким номером не было.
Мама с папой надеялись, что сын и в этот раз «просто сбежал», что он – главное – жив, здоров и скоро вернется. Правду они узнали только через два с половиной года, когда пойманный следственно-оперативной группой Фишер начал говорить…
Глава 47. Логово 6 ноября 1990 года, вторник.
В следующий раз Фишер похитил сразу двоих ребят. После последнего убийства он решил поменять место. Две предыдущие жертвы нашел у Перхушково, поэтому переместил свои поиски на пять железнодорожных станций в сторону области –
Из показаний Сергея Головкина:
«Когда я проезжал Большие Вяземы, то увидел, что на Можайском шоссе у автобусной остановки в сторону Москвы голосуют двое ребят-подростков. На улице было уже темно. Я развернулся, подъехал к ним. Они попросили подвезти их до военного городка, находящегося неподалеку».
Пацаны представились. Сереже, по оценке Головкина, было лет 12 (на самом деле 11). Его друг Миша – на два-три года старше (14). Кто во что одет, убийца запомнил смутно. В памяти сохранилось только то, что у кого-то из ребят была шапка-«петушок» и что они курили, стоя у дороги.
Старший мальчик сел рядом с Головкиным на переднее пассажирское сидение, второй разместился сзади. Уже в процессе разговора маньяк решил, что эти двое станут его новыми жертвами. Для этого их нужно довезти до гаража.
А дальше он действовал по уже отработанной схеме. Предложил помочь ему обворовать дачу. За это пообещал несколько пачек сигарет. Они согласились и полезли в багажник, как предложил дяденька.
«Если бы они отказались от кражи, я бы, наверное, их не тронул и довез до городка, но они-то согласились, поэтому я решил их убить. То, что их было двое, меня не смущало».
Загнав машину в гараж, он закрыл ворота изнутри. Попросил детей спуститься в погреб, достал нож и заставил раздеться догола.
«Я спросил: “Вы слышали о Фишере, который убивает детей? Я и есть тот Фишер. И сейчас я вас тоже убью!”»
Мальчиков эта нечисть несколько раз изнасиловала. Первым Головкин задушил младшего, Сережу. Накинул петлю, поставил на табуретку и на глазах у второго вышиб ее из-под ног жертвы. Обезумевший от ужаса второй мальчик, Миша, молил его не убивать. Но урод неспешно снял с «виселицы» тело его друга, ослабил петлю и той же веревкой…
Объявить себя Фишером – это тоже один из экспериментов извращенца Головкина. Он потом несколько раз описывал, как ему нравилось смотреть на реакцию детей, когда он сообщал, что сейчас их убьет. Кто будет плакать? Кто просить о пощаде? Кто впадет в ступор? А если им еще и сообщить, что они сейчас в логове того самого неуловимого Фишера, который оставляет после себя в лесах расчлененные детские тела…
– Фишер был тогда у всех на слуху, – напоминает следователь Валерий Костарев. – Это была реальная история об убийце, которую знали все дети и боялись. И когда Головкин говорил, что он Фишер, страх брал свое, у ребят всякая способность к сопротивлению пропадала. И это ему нравилось.
Тела и одежду Головкин разложил по мешкам. Вывез следующим утром в уже знакомое Звенигородское лесничество и снова устроил у вырытых для останков ям кровавый пир, разрезая и уродуя детские тела.
Глава 48
Любимец девушек
После убийств у этого зверя всегда случался эмоциональный подъем. Головкин чувствовал невероятный прилив сил, в работе все спорилось. И хотя он договорился сам с собой, что «охотиться» будет исключительно на машине, время от времени все еще позволял себе приглядываться и к детям, крутившимся вокруг конюшни.