Гамбургский счет
Шрифт:
– А у меня?
Точность результата была той же.
– Ну как? – поинтересовался дядя Володя у Наума Семеновича.
– Не может быть, – сказал потрясенный отец. – Давай по новой. Эксперимент был проведен еще трижды, причем в третий раз – в присутствии вызванной с кухни Беллы Иосифовны.
– Володя, – спросила Белла Иосифовна, когда Марик был отправлен спать, – а почему ты все-таки думаешь, что у него будет хорошо с математикой?
– А потому, – авторитетно ответил дядя Володя, – что я его учил, как держать карты в руках, как класть их на стол и что старше чего. До того, чтобы их считать, он додумался сам и делает это лучше меня.
В результате дядя
Забегая вперед, скажем, что математика из Марка не вышло. Вышел человек, хорошо владеющий определенной математической техникой. И суть не в том, была в нем потребная для математического гения божья искра или ее не было. Как говорится, посеешь характер – пожнешь судьбу.
Во все последующие годы жизнь Марка складывалась по одной и той же схеме. Выбиралась некоторая область деятельности, которая, по тем или иным причинам, представляла для него интерес. Выбор этот, как и в истории с математикой, происходил зачастую по воле случая. Поскольку способности у Марка, как уже говорилось, были действительно незаурядные, и подкреплялись они удивительным упорством, то Марк довольно быстро выходил в избранной области на рубеж, который давал ему ощутимое превосходство над окружающими, после чего терял к повышению квалификации всякий интерес. Так было с математикой, где накопленная в молодые годы эрудиция соответствовала второму курсу мехмата – этот уровень так и остался неизменным во все академические годы. Марк начал играть в шахматы, дошел до какого-то разряда и остановился, потому что у всех знакомых он выигрывал, а большего ему нужно не было. Когда он смог купить машину (поначалу это был подержанный "Запорожец"), то сжигал по баку бензина ежедневно, осваивая технику вождения. В итоге Марк научился обгонять каждого, кто ехал в одном с ним направлении, однако по-настоящему классным водителем все же не стал. И так далее.
Во всем, чем бы он ни занимался, Марк Цейтлин был полупрофессионалом, но всегда рвался сыграть первую роль. Со временем эта тяга к лидерству приобрела несколько болезненный характер. Скажем, если представить себе, что некоторая компания с участием Марка задумала бы поиграть, к примеру, в Чапаева, то можно безошибочно утверждать: во-первых, Марк лучше всех прочих знал бы историю чапаевских походов и без него игра была бы не такой интересной; во-вторых, если бы Чапаевым был назначен не он, а кто-то другой, то игра не началась бы ни сегодня, ни завтра, поскольку Марк втянул бы всех в серьезную дискуссию о правильном определении своего статуса; а в-третьих, если бы Марка все-таки, вопреки его желанию, назначили Петькой, то довольно быстро оказалось
Марк находит новых друзей
С Платоном и Терьяном Марк познакомился в студенческие годы, на зимних каникулах, в одном из подмосковных домов отдыха, куда приехал с товарищем по группе Леней Донских за день до общего заезда. Когда Марк и Леня вошли в столовую, заведующая показала стол, за которым им предстояло завтракать, обедать и ужинать в течение ближайших десяти дней, Марк заметил двух молодых людей, сидевших за столиком у окна. Больше в столовой не было никого.
– Вы знаете, Зинаида Прокофьевна, – повернулся Марк к заведующей, – мы хотели бы питаться у окна. Все-таки мы первыми заехали, а природа здесь красивая, аппетит будет улучшаться.
– Пожалуйста, пожалуйста, – сказала заведующая, – только учтите, что у окна подают в последнюю очередь.
– Так надо, чтобы подавали в первую, – оживился Марк, обаятельно улыбаясь Зинаиде Прокофьевне.
Леня сразу понял, что Марик нацелился на подавление, и пошел к столику у окна, ближайшему к тому, за которым сидели ребята. Когда через двадцать минут он, разделавшись с ужином, наливал себе чай, к нему наконец-то присоединился Марк.
– Что ты бегаешь? – обрушился он на Леню. – Почему я один должен все разгребать? Тебе это не нужно? Я, между прочим, договорился, теперь надо официантке объяснить. Девушка! Вы не могли бы подойти на минутку?
Пятидесятилетняя девушка приблизилась к столу.
– Простите, пожалуйста, – Марк встал, – разрешите, я представлюсь. Меня зовут Марк. А как ваше имя?
– Елизавета Ивановна, – сказала несколько очумевшая официантка.
– Очень приятно, Елизавета Ивановна. Видите ли, мы с молодым человеком будем питаться за этим столиком. Я договорился с Зинаидой Прокофьевной, что нас будут кормить не в последнюю, а в первую очередь.
Леня обратил внимание, что ребята за соседним столиком перестали разговаривать и с интересом прислушиваются.
– Да мне хоть в какую, – спокойно ответила Елизавета Ивановна. – Только я с завтрева в отгулах на неделю, так что надо со сменщицей говорить.
– А где сменщица? – не сдавался Марк,
– Утром и будет, к завтраку, ее Надей зовут.
– Ладно, Елизавета Ивановна, большое спасибо. У меня еще одна просьба есть. Вот тут мальчонка, – Марк покровительственно обнял Леню за плечи, – у него организм молодой и растущий, ему надо много кушать, вы не принесли бы нам какую-нибудь добавку, и побольше?
– Сейчас посмотрю, – сказала Елизавета Ивановна и удалилась на кухню. Через минуту она появилась с большой миской, в которой еле помещалась гора картофельного пюре и кусков десять жареной рыбы, а потом поставила на стол тарелку с тремя плавающими в рассоле худосочными солеными огурцами.
– Класс! – произнес Марк и, не садясь, прошествовал к столику, за которым сидели два молодых человека. – Ребята, давайте познакомимся. Меня зовут Марк, я из института связи, юное дарование рядом с миской – это Леня. Я предлагаю сдвинуть столы и доужинать вместе.
Ребята переглянулись. Тот, кто был ниже ростом, сказал:
– Вообще-то мы уже поели.
– Так ведь я предлагаю начать с того, что сдвинем столы, – резонно возразил Марк. – А потом разберемся. Тот, кто повыше, улыбнулся и сказал:
– Поехали.
Марк повернулся лицом к кухне.
– Елизавета Ивановна, кормилица, можно вас попросить – две чистые вилки, хлеба, горчицы и четыре стаканчика.
Елизавета Ивановна покорно принесла требуемое и попросила: