Гарри Поттер и Дары Cмерти
Шрифт:
Гоблин воззрился на Гермиону с таким же любопытством, как перед тем на Гарри, и вдруг спросил:
– Что вам нужно в сейфе Лестрейнджей? Меч, который хранится там, – подделка. Настоящий – вот. – Он обвёл взглядом троих друзей. – Я думаю, вы это и сами знаете. Вы просили меня солгать о нём.
– Но ведь в сейфе не только меч? – спросил вместо ответа Гарри. – Вы не видели, что там ещё хранится?
Сердце у него забилось ещё сильнее. Гарри всеми силами отгораживался от боли в шраме.
Гоблин опять принялся накручивать бородку на палец.
– Правила «Гринготтса»
Гоблин погладил меч. Взгляд его чёрных глаз перешёл с Гарри на Гермиону, потом на Рона и опять на Гарри.
– Вы так молоды, – сказал он наконец, – а сражаетесь против стольких врагов.
– Вы поможете нам? – спросил Гарри. – Без вашей помощи у нас нет никакой надежды проникнуть в сейф. Вы – наш единственный шанс.
– Я… подумаю, – произнёс Крюкохват, словно испытывая их терпение.
– Но… – сердито начал Рон.
Гермиона ткнула его локтем под рёбра, и он замолчал.
– Спасибо, – сказал Гарри.
Гоблин в ответ наклонил громадную голову, потом согнул коротенькие ножки, снова разогнул и демонстративно разлёгся на кровати Билла и Флёр.
– Кажется, действие «Костероста» завершается. Я наконец-то смогу поспать. Вы уж меня извините…
– Да, конечно!
Выходя из комнаты, Гарри прихватил с собой меч Гриффиндора, лежавший под боком у Крюкохвата. Гоблин не стал возражать, но Гарри показалось, что в раскосых чёрных глазах мелькнула досада.
– Мелкий пакостник, – прошептал Рон, как только за ними закрылась дверь. – Он просто куражится над нами!
– Гарри, – также шёпотом заговорила Гермиона, оттаскивая друзей от двери на тёмную лестничную площадку, – ты имеешь в виду то, о чём я подумала? Считаешь, у Лестрейнджей в сейфе – крестраж?
– Да, – ответил Гарри. – Видели, как перепугалась Беллатриса, когда подумала, что мы туда залезли? А почему? Что ещё мы могли там взять? Она до смерти боялась, как бы Сами-Знаете-Кто не узнал.
– Так мы вроде искали в местах, связанных Сами-Знаете-с-Кем, – озадаченно проговорил Рон. – Разве он когда-нибудь бывал в сейфе Лестрейнджей?
– Я даже не знаю, был ли он когда-нибудь в банке «Гринготтс», – ответил Гарри. – В молодости он не хранил там золото, потому что никто не оставил ему наследства, а снаружи должен был его увидеть в первый же раз, как оказался в Косом переулке.
В шраме пульсировала боль, но Гарри старался не отвлекаться на неё. Он хотел, чтобы Рон и Гермиона как следует всё поняли насчёт «Гринготтса» прежде, чем они пойдут разговаривать с Олливандером.
– Он, наверное, страшно завидовал тем, у кого есть ключик от сейфа в банке «Гринготтс». Считал это знаком принадлежности к волшебному миру. Не забывайте, как он доверял Беллатрисе и её мужу, – они были его самыми преданными слугами ещё до падения, они разыскивали его, когда он исчез. Я слышал, он так сказал в ту ночь, когда вернулся.
Гарри потёр лоб:
– Всё-таки вряд ли он рассказал Беллатрисе, что это крестраж.
Когда Гарри замолчал, Рон потряс головой:
– Здорово ты его понимаешь!
– Частично, – ответил Гарри. – Если бы я ещё Дамблдора так же хорошо понимал… Ну ладно, это мы посмотрим. А теперь пошли к Олливандеру.
Рон и Гермиона были слегка ошарашены, но речь Гарри явно произвела на них впечатление. Все вместе они подошли к двери напротив и постучались. В ответ раздалось еле слышное «Войдите!».
Мастер волшебных палочек лежал на двуспальной кровати, с той стороны, что дальше от окна. Его продержали в подвале больше года и по крайней мере один раз пытали. Он страшно исхудал, кости лица выпирали из-под желтоватой кожи. Большие серебристые глаза ввалились. Руки, лежавшие поверх одеяла, могли бы принадлежать скелету.
Гарри присел на свободную половину кровати, рядом сели Рон с Гермионой. Отсюда не было видно восходящего солнца: окно выходило в сад, с видом на утёсы и свежую могилу.
– Мистер Олливандер, простите, что мы вас побеспокоили, – начал Гарри.
– Мой милый мальчик, – слабым голосом отвечал Олливандер, – ты спас нас всех. Я уж думал, мы умрём в этом подвале… Не знаю, как тебя и благодарить.
– Мы были только рады это сделать.
Шрам дёргало болью. Гарри был уверен, что уже не успевает опередить Волан-де-Морта и не сможет ему помешать добраться до цели. В нём шевельнулся страх… Но он уже сделал свой выбор, когда решил говорить сначала с Крюкохватом. Притворяясь спокойным, Гарри нащупал на шее мешочек Хагрида и вынул из него сломанную пополам волшебную палочку.
– Мистер Олливандер, мне нужна помощь.
– Всё, что угодно! Всё, что угодно! – чуть слышно ответил мастер.
– Вы можете это починить? Её вообще можно починить?
Олливандер протянул дрожащую руку. Гарри положил ему на ладонь соединённые хрупкой перемычкой половинки волшебной палочки.
– Остролист и перо феникса, – проговорил Олливандер срывающимся голосом. – Одиннадцать дюймов. Тонкая и гибкая…
– Да, – сказал Гарри. – Так вы можете?..
– Нет, – прошептал Олливандер. – Мне очень, очень жаль, но я не знаю средства починить волшебную палочку, получившую настолько серьёзные повреждения.
Гарри заранее приготовился услышать такой ответ, и всё-таки это был тяжёлый удар. Он забрал половинки палочки и снова спрятал их в мешочек. Олливандер смотрел на мешочек, где исчезла сломанная палочка, и отвёл взгляд, только когда Гарри вынул из кармана две волшебные палочки, захваченные у Малфоев.
– Вы можете определить, чьи они?
Мастер взял первую палочку и поднёс её к самым глазам. Повертел узловатыми пальцами, чуть согнул.
– Грецкий орех и сердечная жила дракона, – проговорил он. – Двенадцать и три четверти дюйма. Прочная, жёсткая. Эта палочка принадлежала Беллатрисе Лестрейндж.