Газета Завтра 250 (89 1998)
Шрифт:
Ни войти на мою частную территорию, ни покинуть ее пределы никто не сумел бы, не зная парольного режима пропускной системы, подключенной к автономной мини-АЭС. Нарушители (злостные или случайные, не важно) предупреждались инфразвуковым и световым сигналом и нетравмирующим ударом тока.
Идущие напролом или пробирающиеся исподтишка уничтожались на месте искусственной молнией. И местные мусоросборщики, углядев вблизи металлической ограды моей дачной фазенды какой-нибудь бесхозный случайный труп, не считали нужным ставить в известность местный тайный стол Карательной экспедиции: налицо было поражение небесной карающей десницей, и поэтому наказанный обездушевленный
В первый год своего добропорядочного отшельничества я несколько грубовато поступал с приходящими любознательными чужаками. И имел обыкновение отшивать их самым недвусмысленным образом. Прибегая к услугам и громкоговорящей трансляции, в которой позволял себе изъясняться на уличном плебейском арго.
Если же мое запечатленное на магнитную старорежимную пленку просторечивое обращение успеха не возымало, и приставалы-прохожие делали вид, что без переводчика смысл моих утонченных древних русских упражнений им неведом, они получали, помимо словесных чудных изречений-очередей, вполне зримые допотопные полновесные спаренно-пулеметные хладнокровные трассеры, которые в доли секунды превращали незваных пришельцев в кроваво-дымящиеся лохмотья. Мало эстетичные органические останки пришлись не по вкусу местным дворникам. Блюдя наигранную брезгливость, или еще по каким сугубо низкопробным умственным соображениям, но штатные санслужащие накляузничали в местный участок Тайного стола Карательной экспедиции.
И мне, точно нашкодившему сопливому школяру, пришлось выслушать пару раздраженных административных факс-предупреждений: мол, разговаривать с местными и пришлыми хулиганами, бомжами-налетчиками и прочими несознательными гражданами свободной Центральной территории в подобном категорическом тоне недопустимо. И ежели штатные санслужащие и дальше будут тайно доносить о некорректном поведении нового владельца фазенды “Отшельник”, местной карательной экспедиции придется реагировать адекватно. А на первый случай выражаем вам административное порицание.
Имея статус действительного члена свободной земной местности, я имел полное право проигнорировать дерзкий полицейский выпад-диктант мелкой чиновничьей сошки. Я же возмутился и тотчас видео-депешей вызвал напрямую видосвязь зарвавшегося чинушу-невежду. И популярно, на старославянском подзаборном наречии, продиктовал в его белую, от смертного предчувствия, морду несколько емких фраз: что если меня потревожат еще по подобному ничтожному поводу, жить, тебе, сука гестаповская, остаток жизни в шкуре вши мудацкой бомжовой проказной…
После обмена любезностями я для острастки размочалил еще пару-тройку приблудных подонков. Затем все же ради экономии магического боезаряда переналадил систему внешней безопасности на поражение электро-дуговым разрядом - именно той самой небесной рукотворной молнией, после применения которой пристыженные дворники более не поднимали шухеру, дорожа штатной кормежкой и прочими полагающимися привилегиями: из бытового мусора, отбросов, трупов выбирать для личной нужны все не представляющее административной ценности.
КАЖДЫЙ В ЭТОЙ ЖИЗНИ жил-существовал-прозябал согласно присвоенному пожизненному гражданскому статусу Центральной местности…
Впрочем, и сама многотерпевшая мать сыра земля вроде бы на последнем земном издыхании.
Однако же крепится, дает в свое время подобие жизни каким-то чахлым, отвратительно по-кладбищенски ярко-сочным, стойким растениям, деревам с привычной глазу фиолетовой и лиловой
Иначе не корпеть бы мне над этими странными, холодными доморощенными записями из прошлого. Именно из прошлого…
Потому как полагаю, - нет, убежден, - что ознакомиться с ними, с этими моими достаточно непоследовательными, косноязычными, претендующими на некоторый литературный изыск наблюдениями сумеют и смогут лишь разумные существа из дальнего необозримого будущего, пережившие опустошительную, очистительную, мертвотлеющую эпоху тотальной свободы.
Свободы от самих себя - от себя как от вида престранного человеческого рода-племени, с ужасающей монументальной последовательностью из века в век превращающего место своего бытования - планету Земля - в адовое становище-прибежище всяческих библейских садомо-гоморрских, армагедонских, вавилонских - чрезвычайно людских мерзостей. Бог им судья, этим странным существам, моим предкам и моим соплеменникам.
Сказать “соотечественникам” - не имею права, не могу.
Я не могу по простой закономерной причине - не существует более моего отечества. Ни на атласах школярских, ни в документах официальных, разве что в совершенно секретных папках, похороненных в спецхранах. Не существует более такого, некогда высокого, гордого, державного понятия, как Р о с с и я.
Впрочем, я не желал бы обижать и прочие благопристойные и полунищие державы: европейские, азиатские, африканские, заокеанские. Исчезли и они, побирающиеся и сверхобожравшиеся, незатейливые и коммерчески одаренные, малочисленные, разрозненные и миллиардные скопища желтолицых людей.
Вместе с державными старинными и новейшими прозвищами, канувшими в небытие, растворились и пограничные межи и заграды, официальные, тщательно охраняемые, проволочные и условные, и прочие таможни и погранпосты.
В одночасье, в какое-то необыкновенно нескончаемое микроскопическое десятилетие, народы и языки перемешались. Верховная всемирная Администрация, вдруг (насчет “вдруг” - отдельный разговор) обретшая абсолютную всеземную власть, сравнимую с властью божеской, не справилась с божественным магическим бременем. Не выбрав, не явив миру единого Верховного вождя, Генеральная Администрация занялась склоками, выяснением отношений: кто же достоин предстать в образе Вселенского вождя, и…
И началась невиданная библейская анархическая вольница народов.
Народы земли, еще не превратившись в неуправляемые толпы, принялись поглощать в неимоверном количестве пролонгированные дрожжевые пилюли в виде сотен и тысяч указов о свободах, о каковых только мечталось несмышлеными, недозрелыми мозгами землян…
ПРАВО БЫТЬ РУССКИМ ( На вопросы корреспондента “Завтра” Григория Орлова отвечает Михаил Назаров )
18 сентября исполняется 50 лет нашему давнему автору Михаилу Викторовичу Назарову. Судьба его необычна: выросший в советской России внук белогвардейского офицера, он продолжил дело своего деда, но уже в публицистике - стал видным писателем-историком эмиграции, где прожил почти 20 лет. Его работы отличают сочетание научной безупречности и историософского анализа с реальным знанием Запада и бескомпромиссной непримиримостью к нему. В частности, он был одним из немногих в зарубежье, кто предостерегал русских от той проамериканской демократии, которая сейчас оккупировала нашу страну.