Гладиаторы

Трофимов Ерофей

Мрачно оглядев вошедших, Матвей снова закурил и, помолчав, спросил:

– А разведке-то чего от меня надо?

– А почему вы решили, что мы из разведки?
– быстро спросил мужик, предъявивший удостоверение.

– Я может и псих, но не дурак. Просто так прокурорского из допросной выбросить в военное время только вы можете.

– Логично, - усмехнулся мужчина, и присев на освободившийся раскладной стул, со вздохом сказал:

– Ладно, Матвей Иванович, давайте начнём сначала. Меня зовут Андрей Сергеевич, полковник разведки

генштаба. Мы случайно узнали о сегодняшнем инциденте, и решили, что такой случай упускать грешно. Мы быстренько ознакомились с вашими документами, и поняли, что вы нам подходите.

– А мне?

– Что вам?
– не понял полковник.

– Мне вы подходите?

– В каком смысле?
– снова не понял разведчик.

– Знаете, мне совершенно всё равно, что со мной будет дальше. Так что, не думаю, что вам стоит продолжать, - вздохнул Матвей, закуривая следующую сигарету.

– Предоставьте это нам решать, Матвей Иванович, - усмехнулся полковник.

– Решайте, - пожал плечами Матвей.

– Как долго вы дрессировали своего пса?
– неожиданно спросил полковник.

– Первые три года, каждый божий день. А потом, боролся с ним за главенство в стае. Бывает у собаки такой период, когда она физически в полной силе, а ума ещё не хватает, вот тогда и начинаются игры, кто сильнее и наглее, - грустно улыбнулся Матвей, вспоминая добрые времена.

Неожиданно, его словно прорвало. Сжав челюсти так, что захрустели зубы, он замер, словно каменный идол, и а из глаз медленно покатились слёзы. Заметив его реакцию, ГРУшники понимающе переглянулись. Сидевший за столом полковник вздохнул и, потерев челюсть, тихо прошептал:

– Ну, слава богу, пробило.

Матвей сидел за столом, словно окаменевший. Его ничто не волновало и не интересовало. Только медленно стекавшие по щекам слёзы выдавали ту бурю, что творилась в его душе. В палатке воцарилась напряжённая тишина. Наконец, сообразив, что разговора сегодня не получится, полковник покосился на своих помощников и, поднявшись, решительно сказал:

– Значит так, Матвей Иванович, сейчас вас отведут в другую палатку, и дадут отдохнуть. А завтра, мы продолжим разговор.

В ответ на его слова Матвей даже не пошевелился, словно ничего не происходило, или всё окружающее его просто не касалось. Только когда подручные полковника взяли его под локти, он едва заметно вздрогнул и, поднявшись, покорно последовал за провожатыми. Точнее, они вели его, держа за руки, словно боялись, что он исчезнет.

Только у входа, он, словно очнувшись, тихо попросил:

– Курева оставьте.

Быстро переглянувшись, парни довели его до места, после чего, один остался стоять у входа, а второй, куда-то исчез. Вернувшись через несколько минут, он отдал Матвею две пачки сигарет, новую одноразовую зажигалку и, закрыв клапан палатки, устало вздохнул:

– Хрен его знает, что из всего этого получится.

В палатке, Матвей провёл ровно три дня. Про него все словно

забыли, только дежурный приносил еду из столовой и, оставив судки на столе, молча исчезал. Так же молча, он забирал, пустую посуду, и Матвей снова оставался один. За эти три дня, он выкурил почти блок сигарет, и вставал с кровати, только чтобы поесть.

На четвёртый день, его затворничество было нарушено всё тем же полковником. Войдя в палатку, он положил на стол не большой конверт, и присев на раскладной табурет, с интересом покосился на пепельницу, полную окурков. Нехотя поднявшись, Матвей мрачно посмотрел на полковника и, вздохнув, тихо спросил:

– Что вам от меня нужно?

– Здравствуйте, Матвей Иванович, - усмехнулся в ответ полковник.

– Вы не ответили.

– Не торопитесь. Всему своё время. Нам удалось выяснить, что случилось, и почему один из ваших бойцов совершил такую глупость. Как оказалось, среди людей появились те, кто готов спасти свою шкуру любой ценой. Так называемое, движение непротивления. Короче, хоть на коленях, в рабском ошейнике, лишь бы жить. Они решили уничтожить вашу службу, чтобы доказать ксеносам свою преданность. Но мы их опередили. Так что, теперь у нас целый взвод подобных ублюдков в разработке.

– Поздравляю, - кивнул Матвей.

– Спасибо. Ну, а теперь займёмся непосредственно вами. Все обвинения против вас будут сняты. Действовали вы в порядке самообороны и под воздействием сильнейшего аффекта. Так что, вопрос у меня к вам только один. Где вы так ловко ножи кидать научились?

– В юности ни одну доску искрошил. Фильмы про индейцев нравились, вот и решил научиться, - коротко ответил Матвей.

– Сами?

– Сам.

– Лихо. Удивительно, что до сих пор не забыли, как это делается, - улыбнулся полковник.

– Думаю, у вас лучше получится, - пожал плечами Матвей.

– Наверно, только нас этому специально учили. Ну да ладно, давайте о деле. Взгляните, и выскажите мне своё мнение, - загадочно сказал он, протягивая Матвею конверт.

Откинув клапан, Матвей достал из конверта пачку фотографий, и едва не вскрикнул. Это были снимки щенков ротвейлера. Кутятам было по месяцу, от силы полтора. Очаровательные плюшевые пушистики, с серьёзными, настороженными мордахами. Настоящие маленькие собачки. Матвей медленно листал фотографии, чувствуя, как губы невольно складываются в улыбку.

Одобрительно кивнув, полковник снова заговорил:

– Если помните, полгода назад, у всех кобелей проводился забор спермы для усиленного разведения собак подобных пород. Так что, могу с полной ответственностью заявить, что это потомки вашего Роя.

Вздрогнув от неожиданности, Матвей выронил фотографии, растеряно уставившись на офицера.

– Вы не ослышались, всё именно так и обстоит, - кивнул полковник, заметив его реакцию. – Но, это ещё не всё.

– Всегда и везде есть своё но, - мрачно кивнул Матвей, подбирая фотографии.