Гладиаторы
Шрифт:
Однажды после обычного вопроса Марка о Ливии‚ Нарцисс ответил, что Ливия оправилась совершенно, и тогда Марк осмелился спросить Нарцисса о себе.
— Не знаешь ли ты, Нарцисс, — произнес Марк, — сумела ли Августа добиться моего прощения? Я ведь приговорен к казни за то, что не поддержал Клавдия, когда Калигула был убит…
— Неужто? — удивился Нарцисс. — От Августы я ни о каком твоем прощении не слышал. Расскажи-ка все поподробнее…
Когда Марк закончил, Нарцисс сказал:
— Никакие переговоры с Клавдием насчет тебя Мессалина, насколько мне известно, не ведет. О тебе она между тем не забыла: каждый раз, когда я вижу ее, она
Нарцисс, действительно, не подвел: он твердил Мессалине о деле Марка до тех пор, пока она не добилась предписания Клавдия, в котором говорилось, что «Марку из рода Орбелиев за верную службу сенату и народу римскому предоставляется почетная отставка и тысяча золотых денариев наградных». Это было полное прощение.
— Золотые получишь когда-нибудь потом, — заметил Нарцисс, передав Марку предписание Клавдия. — Сейчас мне не хочется соваться за ними в императорскую казну — ни к чему напоминать о тебе Палланту, который, как ты знаешь, заведует казной. Да и казна пуста.
Марк радостно улыбался. Замечание Нарцисса он пропустил мимо ушей — на эти золотые он и не рассчитывал, что уж там о них жалеть! Итак, одно условие высвобождения его из-под власти Мессалины было выполнено: ему теперь не грозила опасность со стороны закона. Правда, с Мессалиной его связывало еще одно: он поклялся Мессалине, что покинет ее только тогда, когда она будет иметь «такого же надежного телохранителя, каким был он». Однако теперь это обязательство вряд ли имело силу. Сложилось так, что в последнее время он не был ее охранником, скорее наоборот она способствовала его безопасности. Да и в то время, когда он охранял Мессалину — там, в палатинском дворце, — он был больше ее любовником, чем телохранителем.
Марк еще раз взглянул на заветные строчки и на императорскую печать под ними. Выходит, он мог покинуть Рим, имея на руках этот свиток. И он хотел покинуть Рим — трусливых сенаторов, кровожадный императорский двор, продажную чернь… Ну он покинет Рим, а что дальше?
Марк вспомнил отца. Квинт Орбелий не был ни трусливым, ни кровожадным, ни продажным — он был таким, какими были большинство римлян, иначе Рим не стал бы мировой державой. Только, наверное, РИМ сейчас не в Риме: РИМ там, где нет места обману и коварству, порождаемым праздностью, РИМ на пашнях, на виллах и в легионах… Что ж, он заедет к отцу, а затем отправится куда-нибудь на границу империи, станет легионером…
А до этого хорошо бы разузнать, что с Сартом. И еще оставался долг перед Нарциссом: как-никак, Нарцисс здорово помог ему…
Все это, многократно думанное-передуманное, пронеслось перед Марком в мгновение ока. Приняв у Нарцисса свиток, Марк сказал:
— Теперь я хотел бы покинуть Рим, господин, — Рим не для меня. Но прежде скажи, как мне отблагодарить тебя за твою доброту?
Бескорыстие совсем не относилось к добродетелям Нарцисса — он пестовал Марка не для того, чтобы его вдруг потерять. Нарцисс понимал, что в разных делах нужны разные люди: для одного дела полезны скупые, для другого — хитрые, для третьего — жестокие… У Нарцисса были и первые, и вторые, и третьи, а нуждался он в четвертых — честных и сильных, на чью силу и честность можно было бы положиться. Марк, казалось, был как раз из таких, его-то Нарцисс и пророчил
— Ты хочешь покинуть Рим сейчас? — удивленно спросил Нарцисс Марка. — Но сейчас это невозможно: Мессалина кинется за тобой следом, и не знаю, каких глупостей она тогда понаделает. Для начала нужно, чтобы кто-то заменил тебя у ложа Мессалины — тогда она легко расстанется с тобой, а потом мы решим, чем ты будешь со мной рассчитываться… Постараюсь помочь тебе.
Говоря это, Нарцисс был искренен: он не хотел держать Марка в Риме его связью с Мессалиной, но хотел привязать Марка к самому себе тем, чем можно было привязать к самому себе честного человека, — раздражением его чувства признательности оказанием ему всевозможных услуг.
Нарциссу вскоре удалось выполнить обещание, данное Марку: он переключил внимание Мессалины на чернокожего раба Суфрата, купленного им за большие деньги на Римском Форуме и затем преподнесенного Августе в дар. Сообщая эту радостную новость, Нарцисс добавил:
— А теперь, любезный мой Марк, давай поговорим о том, чем ты можешь помочь мне… Буду с тобой откровенен — мне нужен человек для рискованного дела. Нет, ты не годишься, — опережая согласие, готовое сорваться с губ Марка, сказал Нарцисс. — Мне нужен человек, вхожий во дворец, или, лучше, служащий во дворце… Недавно я видел египтянина Сарта — ты знаешь его, в эргастуле вы выглядели друзьями… так ведь? (Марк был удивлен проницательностью и памятливостью Нарцисса, но виду не подал.) Ты знаешь, что это так… Так вот: ты должен уговорить Сарта помочь мне. Он изрядный пройдоха — именно такой человек мне и нужен…
— Но почему бы тебе самому не обратиться к нему? — поинтересовался Марк.
— Потому что если даже он и согласится, у меня не будет никакой гарантии того, что он сделает именно то, что я от него потребую. Другое дело, если ты попросишь его помочь мне… Я увидел, как вы любезничали в эргастуле — вы, очевидно, большие друзья, и ваша дружба была бы мне гарантией.
— Так ты, Нарцисс, говоришь, что дело не из легких?
Нарцисс развел руками:
— Да уж, легким его не назовешь…
Марк задумался. Он, конечно, был обязан Нарциссу многим, но разве мог он расплачиваться с Нарциссом услугами Сарта, подвергая жизнь Сарта опасности?
— Я сделаю для тебя все, что прикажешь, — глухо проговорил Марк. — Но не приказывай мне делать то, что я не умею! А я не умею, не могу рисковать жизнью своего друга — у меня есть только моя собственная жизнь…
Нарцисс не скрывал разочарования. Он не ожидал, что Марк окажется столь честным и не пожелает распоряжаться чужим. Правда, если Мессалину в некотором смысле считать собственностью Клавдия, Марк воспользовался-таки, воспользовался чужой собственностью без спроса! Так что же он тут теряется? Надо напомнить ему об этом! Или приберечь это напоминание для другого случая?
— Ладно, с Сартом буду разговаривать я, — произнес Нарцисс. — А тебе я найду другое занятие.
Кривой Тит, когда его попытка умертвить Марка в доме Клавдия не удалась, переключил свое внимание на дом Нарцисса. Теперь под одной крышей находились обе его будущие жертвы — и молодой римлянин, негодный счастливчик, и Нарцисс. Так может, с ними удастся покончить одним ударом?
Кривой Тит опять принялся разведывать и разнюхивать, дав себе слово на этот раз быть осмотрительнее. Тогда, со змеей, он что-то не учел, следует быть умнее.