Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 3
Шрифт:
— Зачем? — Данко резко развернулся к говорящему.
Он ведь и сам задал Никсу тот же вопрос. Зачем?
Конечно, тот ответил тоньше. Что-то вроде «думаю, ты не будешь разочарован. Сейчас у вас в таборе смутное время, и разве это не твой шанс?».
Но этим требуется ответ поконкретнее.
— Затем, что Драгомир оказался слабым, — отрезал он, не отрывая взгляда от набранной команды. Человек тридцать с небольшим; уже что-то. — А Никс — сильным. Этого, по-вашему, мало?
Он махнул рукой в сторону школы.
— Поможем
Голос юноши становился всё громче, тон всё увереннее; недоверие во взглядах цыган смешивалось с сомнением.
— Драгомир не мог дать нам больше, чем у нас было. При нём мы были отбросами, мусором, с которым не считался никто, кроме тёмных и бандитов. При нём мы и дальше такими останемся. Вы этого хотите?
Цыгане молчали, переглядываясь.
— Никс — мы с Никсом! — можем дать табору во много раз больше, — припечатал Данко. — С нами будут считаться. Мы будем равными им — тем, кто собрался там сегодня, — он указал рукой на Драконью Школу.
— Чем докажешь, а? — попытался было возразить один из ромалов.
— А у тебя есть выбор? — Данко сощурился, глядя на него так, что тот слегка попятился. — Драгомир правил табором долгие годы, и при нём мы так и оставались мусором. Хотите оставаться им и дальше? Или хотя бы попытаетесь добиться большего?
Повисла тягучая тишина, полная новых переглядываний.
— Но… мы стоим здесь уже почти час, — неуверенно пробормотал один из цыган. — Чего мы ждём?
Данко поглядел на здание напротив.
То, что сказал Никс… прозвучало довольно странно. Он бы и сам не поверил, если бы не видел раньше днём, на что способен этот парень. Откуда он вообще узнал его номер?
«Ты будешь моей страховкой», — сообщил Никс, говоря об этом так, будто они назначали дружеский пикник с рыбалкой на выходных. — «Путём к отступлению и запасным планом на тот случай, если я облажаюсь. Твоя задача — собрать побольше своих и ждать напротив Драконьей Школы. А дальше всё просто. Если увидишь людей, в панике выбегающих из здания, а особенно если наружу попрут не люди, а какие-нибудь странные мутанты, словно от Обелисков — залетайте внутрь и устройте то, что цыгане умеют лучше всего. Хаос, шум и неразбериху».
— Сигнала, — повторил Данко. — Мы ждём сигнала.
Если всё будет так, как сказал Никс, то его люди отведут душу. А если нет… то пусть Никс сам им всё объясняет. И ему заодно.
— Данко! — позади него раздался топот Один из цыган, посланных обходить улицу на всякий случай, быстро нёсся к нему. — Данко!
Парень вопросительно поднял бровь.
— Что случилось?
— Сюда идут, — выдохнул запыхавшийся цыган. — Они…
— Кто идёт? — не понял Данко.
Никс говорил о том, что побегут из здания, а не…
— Их всего двое, — отчитался цыган. — Но они очень странные, да! Мы увидели их издалека и решили предупредить заранее… а ты сам решай,
— Странные? — Данко поднял и вторую бровь. — О чём ты говоришь?
— Двое, — повторил его посыльный. — Худой и толстый. И оба в противогазах. И у толстого в руке…
Он покачал головой.
— Ну… это похоже на банку из-под кофе.
Глава 9
— Верь мне.
Так она сказала.
Разговор с госпожой Рюдзин никак не выходил у Юкино из головы. Прошло уже больше получаса, как они с наставницей расстались, а девушка всё обдумывала услышанное… и увиденное.
Как же всё сложно.
Наверное, наставница хотела снизить её беспокойство. Но на деле всё вышло наоборот — то, что показала и рассказала ей госпожа Рюдзин, лишь разожгло внутри неё тлеющее пламя сомнений. Что происходит и кому вообще стоит верить?
— Верь мне.
Она начала с этого свой разговор, как только они покинули террасу. Слова были сказаны обычным ровным тоном, со всё тем же непроницаемым выражением на лице. Старуха знала толк в подобных масках — Юкино давно выучила наизусть каждую морщинку этого выражения, но так и не научилась хоть немного понимать, что же за ним таится.
— Верь, — повторила наставница, — и не думай о планах своего отца. Я ведь уже говорила, что им не суждено сбыться.
Юкино не нашлась, что ответить; тем не менее, от госпожи Рюдзин не укрылся её более чем красноречивый взгляд.
— Ты не веришь мне, девушка, — усмехнулась старуха морщинистым ртом; глаза лучились знакомым теплом, всегда действовавшим на Юкино успокаивающе, даже в самые тёмные дни. — Может быть, это оттого, что тебе кажется, будто я не верю тебе?
Юкино заморгала.
— У-учитель! — было сложно собраться с мыслями — перед глазами у неё всё ещё стоял образ мускулистого качка с голой грудью и того, как он одним ударом сносит к стене Абеля Шварца. — Я доверяю вам полностью, и…
— Кто-нибудь другой сказал бы, что это обман, — заключила наставница; её глаза читали Юкино насквозь. — Я же скажу, что это самообман. Ты думаешь, что полностью доверяешь мне — но внутри, на положенном месте, притаился крохотный червячок недоверия.
Она приобняла Юкино за плечи.
— Пойдём, девушка. Я хочу кое-что тебе показать.
Они размеренно зашагали по пустому коридору. Издалека, приглушённые стенами, доносились звуки шумной вечеринки, но здесь не было ни души.
— Ты должна понять, девушка, — продолжала госпожа Рюдзин, — что, в конечном итоге, всё определяет сила. Не договорённости, не дипломатия и политика, а сила в чистом виде. К примеру, возьми местных аристо. Они кичатся своей силой, считают себя богоизбранными. Но… не далее, чем десять минут назад, твой отец на глазах у полного зала аристо прикончил наследника одного из сильнейших местных кланов.