Годы гроз

Ульянов Александр

Чего они пытались добиться, так и не понял. Потому что не подчинился. И все благодаря Гору.

Пес отыскал его, неизвестно как. Но однажды, во сне, Оглан ощутил, как воскресла дейярт, их связь во мраке. Она была подобна веревке, которую нельзя порвать. Чем дальше друг от друга, тем тоньше. Чем ближе, тем толще и крепче. Гор пришел и спас Оглана. Благодаря дейярт мог хотя бы иногда, хотя бы мысленно покидать темницу. Если хватало сил.

Гор не уходил. Он жил у стен Тихого дома, охотился на зайцев и сурков, подкармливался

в деревнях. Какие-то люди хотели его приютить, но пес не остался. У Гора уже был хозяин, которого он ждал и дождался.

Оглан потянулся и потрепал собаку по голове, меж бугорков на месте ушей. Бедняга отморозил их в последнюю суровую зиму. Хорошо, не потерял слух. И все же постарел. Шерсть поредела. Клыки и десны покрылись черным налетом.

Выбрал из шерсти колючки, вычесал пальцами. Пес приподнял заднюю лапу и заглянул в глаза. Оглан ухмыльнулся и стал двумя руками чесать ему живот. Гор вывалил язык и задергал лапой от удовольствия. Когда Оглан перестал чесать, пес повалил его и стал вылизывать лицо. Оглан зафыркал, рассмеялся и они вместе покатились по траве.

Наигравшись, почувствовал аппетит. Мясо! В Тихом доме кормили только кашей и хлебом, иногда бобами. Сытная, но мерзкая еда. Мяса не дали ни единого раза за все время. А в последний год и хлеба не стало. Страшная болезнь поразила округу — хорошо, что не смогла забраться в монастырь.

Вчера стая задрала кабана, и вдоволь насытилась. Остатки туши Оглан принес в лежбище. Любил завтракать чуть полежавшим мясом. Подойдя, прогнал мух и оторвал добрый кусок, ворчаньем приглашая остальных. Гор подошел и стал есть первым — волки признали его главенство над собой. Тем более, что пес был не меньше их.

Логово стаи располагалось неподалеку от холодного ручья. Под корнями упавшей ели волчицы вырыли нору для волчат. Двухмесячные щенки веселились, тявкая, у входа в нору. Волчицы, наевшись сами, отрыгнули мяса для них. Волчата были еще малы, чтобы есть жесткую кабанятину. Им впору охотиться на лягушек.

Доев мясо, Оглан напился из ручья и умыл лицо. Взглянул на отражение. Наконец-то отросла борода. Сколько времени прошло после побега? Не имел привычки считать дни, но, кажется, уже немало. Силы вернулись, дграт почти молчало — заглушал его убийством дичи. Но чувствовал, что скоро так не сможет. Проклятию всегда мало. Оно желает не просто крови. Ему нужно больше.

Оглан не умел врать себе. Он получал удовольствие, насыщая дграт. Охотиться на дичь приятно. Но стократ приятнее лишать жизни людей. В этом есть особое удовольствие, и особая польза.

Феррис научил, как использовать проклятие и мрак, которого оно полно. И только когда людские жизни наполняли его, Оглан мог делать сложные ритуалы.

Такие, как дейярлорис. Установить узы между всей стаей. Им больше не придется выть, чтобы общаться. Они будут видеть глазами друг друга, нюхать носами друг друга, слышать ушами друг друга. Они обретут дейярт, как Оглан и Гор.

С помощью ритуала стая станет намного сильнее. Они отправятся во владения других стай и подчинят их. Один

могучий волк станет над всеми.

Ведь с помощью дейярт Оглан сможет сам стать волком. Впитав через мрак их звериную природу, он заставит свое тело измениться. Сможет менять свой облик, когда пожелает — и когда достанет сил. Для превращений придется насыщать проклятие снова и снова.

Плеснул в лицо еще холодной воды из ручья и встал. Стая смотрела на него. Оглан почувствовал дейярт Гора, и представил, что к нему тянутся еще восемь. От этого внизу живота поселился приятный холодок, и на лице появилась улыбка.

— Идем. Пора поохотиться.

Бойся молча

Чик топал впереди, уткнувшись носом в землю. Неподалеку снова завыли волки, и черный пес, у которого была только одна белая лапа, поднял голову и пошевелил острыми ушами.

— Давай, Чик, веди. Чик!

Светрик тихо присвистнул, и пес опять припал к земле.

В тенистой тайге было прохладно, не то что под открытым небом. Весна принесла такую жару, что все посевы погибли. Надежда на то, что голод кончится, усохла вместе с только взошедшим хлебом. Не ливень, так солнце не дают людям жить, не говоря уж о болезни. Почему это Господь насылает такое на них? Неужто люди в Дримгарде так грешны?

Многие говорят, в земле дело. На месте крепости убили императора Дар-Минора, а в долине вокруг случилась великая битва. Многие деревни зовутся по названиям армий, погибших здесь — Десятый полк, Жемчужная гвардия. На шпилях общинных домов висят знамена этих войск, а распахивая землю, крестьяне до сих пор находят кости людей и чудовищ.

Чик вынюхивал какую-то дичь уже, наверное, целую вечность. Светрик подстрелил по дороге пару белок и думал о том, что ему-то уже хватит. Но он обещал добыть еды для остальных. Клятая болезнь — в этом году он остался единственным мужчиной в Золотых копьях, не считая младенца Бриана.

На поляне, устланной кедровником, охотник встретил замшелый колодец. Дюжина цепей свисали с края внутрь. Светрик сотворил святой знак и обошел колодец по широкому кругу. Говорили, что на этих цепях инквизиция повесила анимантов, а их скелеты до сих пор висят, опущенные в холодную воду.

Чик, дурак, угораздило тебя выйти сюда! Плохой знак. Плохой.

Колдовской колодец остался позади, и Светрику показалось, что кто-то его зовет. Он забормотал под нос молитву, подобрал сухую шишку и бросил через правое плечо. Церковь хоть и запрещает народные отговоры делать, но деды говорят — от зла помогает.

Не успел Светрик закончить молитву, как Чик застыл и прижался к земле. Охотник наложил стрелу.

Между пихт впереди он увидел стадо оленей. Три или четыре самки, несколько детенышей и два статных самца. Рога у них были короткими, почти без ветвей, и росли вперед, оканчиваясь остриями. По темно-коричневой шкуре тянулись черные полосы.

Светрик натянул тетиву и прицелился.

Вдруг загремели кусты, зашуршала трава, и волчья стая набросилась на оленей. Чик оглушительно залаял. Дурак!