Горький сладкий плен
Шрифт:
Я не заставила себя ждать. Сдернула штаны и оседлала свою жертву.
Когда я опустилась на его член, Э’эрлинг выгнулся подо мной и распахнул рот в беззвучном крике. Его руки вцепились в мою талию, не позволив мне устроить скачку.
— Боги, Триса, подожди… подожди секундочку. — Он крепко-крепко зажмурился и сжал зубы, похоже, балансируя на краю оргазма. — Не шевелись, пожалуйста, не шевелись.
Я послушно замерла, давая ему время привыкнуть к ощущениям и справиться с немедленным желанием кончить. Сидеть на нем было приятно даже
Наконец Э’эрлинг расслабился, открыл глаза и посмотрел на меня виноватым взглядом:
— Можно.
И качнул бедрами вверх.
Показывая, что все в порядке, я наклонилась и поцеловала его. Он тут же благодарно ответил на поцелуй, зарывшись пальцами в мои волосы.
Я рассчитывала на дикость и безумие, но наша близость вышла томной и неторопливой, наверное, из-за обоюдного желания растянуть ее подольше.
Снова и снова любовник тянулся к моим губам, пил мое дыхание, не давая мне отстраниться.
— Сняла бы ты эти тряпки, — дернул он за мою тунику.
Недолго думая, я стянула рубаху через голову, и Э’эрлинг восхищенно уставился на мою нагую грудь.
— Нравится?
Вместо ответа он поймал в рот один из напрягшихся сосков и, прикрыв глаза, начал его посасывать. Тысячи щекотных мурашек разбежались по телу от этой ласки.
Наслаждение нарастало, мягкое и томное. Э’эрлинг катал меня на своих бедрах. Его руки то мяли мои груди, то сжимали ягодицы, то опускались к лобку, но замирали у самой его границы, не смея устремиться туда, куда хотелось больше всего, словно это место было под запретом. Но все запретное, как известно, манит.
— Можешь потрогать меня там, — позволила я.
Э’эрлинг задышал чаще. Его рука, лежащая на моем животе, дрогнула. Даже получив разрешение, он не сразу осмелился переступить черту, которую нарисовал в своем воображении.
Мы почти перестали двигаться. Я ждала. Мой любовник собирался с духом. В конце концов он осторожно, всего одним пальцем коснулся меня между ног, в том месте, где соединялись наши тела. Коснулся и затрепетал. Его член во мне вырос еще больше.
Я взяла его руку и показала, как ласкать женщину, чтобы доставить ей максимальное удовольствие. Э’эрлинг старательно внимал этим урокам и, как зачарованный, смотрел на свои пальцы на моем лоне.
Вдруг он задрожал всем телом и выдохнул на грани слышимости:
— Я люблю тебя.
Это был даже не звук, а его эхо, призрачное и почти неуловимое.
Я не поверила своим ушам.
— Что? Ты что-то сказал?
Э’эрлинг вздрогнул и отвел взгляд:
— Ничего. Я ничего не говорил.
Я покачала головой.
Конечно, он не любил меня. Если бы любил, поток неимоверной, неукротимой силы наполнил бы мое тело, превратив меня в одну из самых могущественных ситхлиф на земле.
Глава 30. Э’эрлинг
Глава 30. Э’эрлинг
Следующим утром Триса ушла, забрав почти
Проснувшись на рассвете, Э’эрлинг увидел, что ситхлифа одета в платье — черное, без корсета, но с пышной юбкой и глубоким декольте. Когда он открыл глаза, она как раз натягивала на ногу кружевной чулок. Ее непривычно женственный образ заставил Э’эрлинга сесть на постели с разинутым ртом и колотящимся сердцем. Взгляд тут же скользнул по соблазнительным формам, которые прежде были скрыты под грубой походной одеждой, а теперь бросались в глаза, благодаря новому наряду.
— Ты куда-то собираешься? — Э’эрлинг тяжело сглотнул.
Триса обернулась к нему, напряженная и сосредоточенная, словно облачалась в военные доспехи, а не в парчу и кружево. Шрам на ее лице сегодня казался особенно ярким, привлекающим внимание. Этот боевой трофей совершенно не сочетался с изысканным дамским туалетом из мирной жизни.
— Спи. Я скоро вернусь.
Шелестя юбками, Триса подошла к пленнику и затянула его в поцелуй. Позже Э’эрлинг подумал, что так целуются перед долгой разлукой, но в тот момент он просто наслаждался нежностью и страстью своей любовницы.
Волосы Трисы пахли фиалками, а пальцы, когда она коснулась его лица, — костром и дымом. В целом же воздух в палатке был пропитан привычным ароматом шотленского дождя.
— Мне нравится, как ты выглядишь, — шепнул Э’эрлинг, любуясь ее откровенным декольте. — Но столь неожиданные перемены тревожат.
В глубине зеленых глаз ситхлифы распустилась печаль, но губы сложились в улыбке, и голос прозвучал подчеркнуто беззаботно.
— Поговорим вечером. У меня дела.
И она выпорхнула на воздух, не уточнив, какой из будущих вечеров имела в виду.
Ни о чем не подозревая, Э’эрлинг вернулся в постель досматривать утренние сны, и, пока он спал, лагерь окончательно опустел.
* * *
Дождь лил и лил. Мелкий, навязчивый, неприятный. Ветер гнал по небу хмурые тучи, и они сбивались в фигуры, напоминающие штормовую волну, идущую на берег.
Спустя несколько часов, когда растерянный Э’эрлинг бродил между покинутыми палатками, его окликнула целительница ситхлифы. Кажется, ее звали Канаэ Лиэ.
Эльф тут же кинулся к ней, радуясь, что нашелся человек, которому можно задать свои многочисленные вопросы.
Где все? Когда вернутся? О каких делах говорила Триса и не опасны ли они?
Знахарка подняла руку, нетерпеливо оборвав поток слов, хлынувший из чужого рта. То, что она сказала потом, когда собеседник послушно замолчал, отдалось в голове похоронным звоном.
— Госпожа ситхлифа передала, что ты свободен и можешь уходить.
Э’эрлинг моргнул. После — тряхнул головой.
Эхом внутри черепа пронеслось: «Свободен. Можешь уходить».
Что это значит?
Нахмурившись, он поймал запястье знахарки, которая уже собиралась продолжить свой путь.