Город Бессмертных. Трилогия
Шрифт:
— Успеем! Выберемся по обвалу, не впервой! — Тангор покрутил на бегу головой, намечая путь через разрушенную стену. — Будете ступать след в след.
Земля содрогнулась еще раз. Вершина горы, которую было видно почти из любой точки города, разлетелась на мириады каменных осколков. А затем из недр выплеснулось целое море лавы.
Город отозвался тысячеголосым вдохом.
— Не успеем, — констатировал Тангор, останавливаясь. — До лавовой реки меньше лиги. Город в низине, и все потечет сюда. Уже течет, Троар его побери!
Сказано
— Здесь все запылает! — выкрикнул кто-то, и толпа заволновалась еще больше. — Ягодный Лес уже в огне!
Неподалеку заплакал ребенок. Тут же ему начал вторить еще один.
— И что будет с ними? — Альрин растерянно обвела рукой горожан. — А с нами? — ее голос дрогнул.
— Сама догадаешься? — буркнул Тангор, садясь прямо на мостовую. — Расплавленный камень окружает город со всех сторон, уничтожает стены, заливается внутрь и…
— Достаточно, — поморщился Эллагир. — Мы догадались.
— Может у гномов есть какой-то способ справиться с извержением вулкана? — с надеждой проговорила Альрин.
— Есть, — вздохнул Тангор. — Держаться от него подальше.
Несмотря на безвыходное положение, Эллагир усмехнулся.
— Может, у магов найдется фокус, чтобы обуздать гору? — в свою очередь поинтересовался гном.
— Могу поставить щит вокруг города, — подтвердил Эллагир. — И могу соорудить портал. В книге было и то, и то.
Альрин и Тангор опешили.
— Что-о?!
— Я сумею закрыть магическим щитом весь город, — любезно пояснил юноша, но тут же погрустнел:
— Он продержится, лишь пока сердце не ударит тринадцать раз. А через портал смогу пройти только я сам, вас он убьет.
— Ясно, — хмыкнул Тангор разочарованно. — Делай свой… портал.
— Ты плохо слушал, — огрызнулся Эллагир. — Он спасет только меня.
— А ты плохо думал! — взревел гном. — Это гораздо лучше, чем быть сожженным заживо! Нам-то в любом случае конец!
Порыв ветра, сухого и жаркого, принес с собой терпкий запах дыма. На площадь, медленно кружась, начали оседать хлопья пепла.
— Лава у стен! — закричал кто-то с ужасом.
— Город обречен, — вздохнула Альрин. — И мы вместе с ним. Эл, если ты и вправду можешь уйти через портал, то уходи немедля!
Эллагир обвел взглядом площадь. Мужчины, женщины… дети. Никто уже не пытался лезть через разрушенную стену, от которой несло страшным жаром.
Камни стремительно меняли цвет с серого на красный. Удивительно, но никто больше не кричал. На площади было невероятно тихо.
Молодой маг бросил на возлюбленную полный тоски взгляд, стал поудобнее и глубоко вздохнул.
— Береги себя, Аль!
— Уходишь? — с радостью в голосе спросила чародейка.
— Остаюсь, — покачал головой Эллагир.
— Эл, пожалуйста, умоляю тебя, уходи!
— Нет.
Чародей медленно развел руки в стороны и принялся загибать пальцы, образуя сложный Символ.
— Что ты творишь?
— Пытаюсь защитить
Повинуясь заклинанию, вокруг мага вырос голубоватый купол. Эллагир пошевелил руками, и купол начал стремительно увеличиваться. Он все рос и рос, пока весь город не оказался под его защитой. Там, где он соприкасался с потоками лавы, та застывала.
— Ты говорил, эта штука пропадет с тринадцатым ударом сердца, — проговорил Тангор. — Этого все равно мало, гора может изливать огонь несколько дней.
— Этого хватит, друг, — с легкой улыбкой ответил Эллагир, и произнес еще одну формулу.
Это было боевое заклинание, которое останавливает биение сердца. Его Эллагир направил на себя, чтобы тринадцатый удар не наступил никогда, а щит остался стоять.
В таверне “Два брата” было по-обычному людно. Готовили здесь хорошо, и многие делорцы с большим удовольствием проводили в таверне вечер, ужиная и обмениваясь новостями. Купцы, ремесленники, даже стражники после дневной смены заходили сюда пропустить стаканчик-другой эля, которого здесь, к слову, было с десяток сортов. Был даже “Румхирский черный”, который умели варить только гномы с восточных гор, ревностно храня рецепт от посторонних. Злые языки поговаривали, что трактирщик покупает его не у румхирских пивоваров, а чуть ли не на соседней улице, но точный адрес назвать всякий раз затруднялись. Как бы то ни было, Гвилар за вечер продавал не меньше трех бочонков пенящегося напитка: отбою от желающих не было.
— Ольве! — позвал трактирщик сына, одной рукой разливая эль, второй — нарезая вяленое мясо. — У нас кончилась мука. Сбегаешь к мельнику? И захвати конфет, — он кивком головы указал на ящик, где лежало искомое. — Угостишь его дочку.
— Ну па-а-ап! — мальчишка поставил на стойку поднос с грязными тарелками и вытер руки о рубаху. — Она — вредина! И вообще, мне она не нравится!
— Ну, не угощай, — покладисто согласился Гвилар, незаметно вздохнув. Кейра, дочка мельника, нравилась ему — в качестве будущей снохи, разумеется. Но настаивать не стал: успеется, парню всего-то тринадцать. — Но муки и правда осталась одна плошка. Сбегай до темна, хорошо?
— Легко! — Ольве обрадовался, что общаться с этой задавакой Кейрой не понадобится, а с мельником они почти приятели. Летом Ольве помогал тому чинить водяное колесо, и заработал не только хорошее отношение, но и большую скидку на муку.
Мальчишка наскоро переоделся, взял большой короб и направился к дому мельника, на Речную улицу. Идти было недалеко, дорогу Ольве прекрасно знал, и потому был уверен, что обернется максимум за полчаса.
Но за полчаса не получилось. Первое, что увидел Ольве, зайдя на мельницкое подворье, была перевернутая бочка. Она слегка шевелилась и всхлипывала.