Город любви

Нэпьер Сьюзен

— А выглядит таким безобидным, — не удержавшись, съязвила Вероника. Он все еще смотрел на нее взглядом хищника, намеревающегося цапнуть свою жертву.

— Я всего лишь ласковый пушистый кот, — промурлыкал Люк. — На самом деле мы с Вероникой действительно встретились и даже немного погуляли вчера по улице Бираг. Она хотела узнать, откуда лучше всего виден салют.

— О, как жаль, что ты не сказал нам о своем приезде в Париж, Люк. Я бы предложила тебе взять Веронику под свое крылышко, — невинно произнесла Мелани. — Ведь

она, насколько я знаю, впервые приехала в этот город.

— Я понял это, когда она, словно школьница, пыталась объясниться по-французски.

Губы Вероники сжались.

— Я думала, что ваш сын — француз, но он не потрудился разуверить меня в этом.

Мелани совсем растерялась, но тут вмешался ее муж.

— Пойдемте попробуем вина, который привез Люк, — сказал Майлс, увлекая всех к столу, за которым уже сидели Ашли и Росс.

Люк взял под руку Зою, чтобы проводить старушку к креслу, и Вероника чуть не подпрыгнула, когда другой рукой он взял под локоть ее.

— Расслабься, — пробормотал он, и черные волосы коснулись длинных рыжих локонов девушки. — Не подпрыгивай так, иначе они заподозрят неладное.

— Я думала, что ты какой-то злоумышленник, — проговорила она сквозь стиснутые зубы.

— Но я ведь принял тебя за назойливую журналистку. А ты действительно не читала ту газету. Ты даже сейчас не представляешь, кто я такой. — Люк явно наслаждался неведением Вероники, и это ее разозлило.

— Неужели? — пробормотала девушка и, высвободив свою руку, опрометчиво быстро уселась на стул между Софи и Мелани.

Люк подождал, пока она как следует не усядется, взял свободный стул и втиснул его между ней и Софи. Волей-неволей Веронике пришлось подвинуться, но места все равно было маловато, и он теперь невзначай мог коснуться ее плечом или и ногой под свисавшей скатертью.

Софи, сначала немного застенчиво, стала забрасывать Люка вопросами, на которые тот терпеливо отвечал.

— Они переписываются по электронной почте, — поведала Мелани Веронике. — Не знаю, как Люк находит время, но он даже помогает ей выполнять домашние задания… Он делает для Софи больше, чем ее старшая сестра, — добавила она, внимательно взглянув на другой конец стола.

— Люк — гений, ему это легко, — небрежно бросила Ашли. — Лично я не очень хорошо училась в школе. Я артистическая натура — работаю в зрительной плоскости.

— Занимаетесь живописью? — вежливо поинтересовалась Вероника.

Ашли покровительственно взглянула на нее.

— Я не живописец. Не ограничиваю себя общепринятыми мертвыми рамками. Я занимаюсь дизайном окружающего нас пространства — наполняю его различными элементами и скульптурными формами.

— Ашли — художник по инсталляции, — пояснил Люк, сжалившись над смущенной Вероникой.

— О, простите, Ашли, я совершенно не разбираюсь в современном искусстве, — робко оправдывалась Вероника.

— Искусство инсталляции находится сейчас

в фокусе внимания спонсоров, — заявил Росс, наливая себе еще один бокал вина. — Может быть, Ридер, ты используешь свои финансовые связи, чтобы помочь Аш выставить свои работы? — обратился он к Люсьену с заискивающей улыбкой, свидетельствовавшей о том, что он вполне осознает ценность подобных контактов.

— Может быть. — Тон Люсьена был учтивым, но уклончивым, и Вероника ощутила его инстинктивную неприязнь к этому человеку.

Ашли вспыхнула.

— Люк теперь миллиардер, и он способен спонсировать меня сам, если он не филистер, — сказала она, небрежно качнув толовой.

— Нет, он не миллиардер, а всего лишь миллионер, — звонко возразила Софи. — Я прочитала об этом в Интернете. Миллиард — это тысяча миллионов, и Люк всего лишь…

— Софи! — оборвала ее мать. — Это дурной тон — обсуждать, сколько денег у человека. Тем более в его присутствии.

— Конечно, лучше обсуждать это за моей спиной, — усмехнулся Люсьен, подмигнув Софи, и Мелани слегка порозовела.

— Ведь Люк сам рассказывает о своих деньгах, — продолжала ободренная девочка. — Рассказывает людям о том, сколько они могут заработать и сколько он может дать им денег, чтобы у них все получилось. Это не дурной тон, это бизнес.

— Она хочет сказать, что я — венчурный капиталист, — пояснил Люсьен, заметив взмах черных ресниц Вероники. — Я инвестирую в идеи других людей.

— А в какого рода идеи ты инвестируешь? — уточнила Вероника.

— В те, которые интересуют меня в данный момент. Я бродяга и индивидуалист. — Он слегка коснулся ее плечом, когда потянулся за бутылкой вина, которую оставил возле себя Росс, и жестом предложил девушке наполнить ее бокал.

— О, нет, — слабо возразила Вероника, отметая от себя соблазн сделать глоток этого чудесного бодрящего напитка. Она не могла позволить себе вновь превратиться в ту распутную игривую женщину, которую, как она надеялась, оставила в Париже.

— Не отказывайся, скажи «да», ведь ты хочешь этого, — завораживающе произнес Люсьен и, наклонив бутылку, вылил оставшееся вино в ее бокал. — Не отказывайся от удовольствия лишь оттого, что, как ты думаешь, оно принесет тебе вред. Иногда вред бывает очень и очень хорош.

Его слова будто пронзили ее током. Что-то теплое и тяжелое шевельнулось у нее в животе. Она начала понимать, что совершила глупость, сразу не признавшись в том, что провела вечер в обществе Люка. Скрывая этот факт, она превратила его в нечто более важное, чем он был на самом деле, — в интимный секрет для них двоих, и тем самым предоставила Люку возможность третировать ее, себе на потеху.

Разговор коснулся Карен — ее попыток стать моделью, — и Вероника поняла, что еще задолго до того, как она приехала в Лондон, сестра уверила Мелани, что Вероника поработает у нее во время своего отпуска.