Город Ветров
Шрифт:
Вдруг мысль о том, что сверху пролетит чудище и увидит меня в натуральном виде, заставила меня вздрогнуть, и я поспешила вылезти на берег.
Схватив трусики и джинсы, я начала быстро одеваться, так как не знала, сколько прошло времени. И правда, туман стал редеть, и я вновь увидела старого мага.
– Тебе понравилось?
– улыбнулся он.
– Очень! Вода такая свежая и вкусная. Только...
– Что?
– встревожился он.
– У меня совсем нет никакой одежды на смену. А в этих джинсах я уже успела выпачкаться в пещере.
– Ну, это не проблема, - облегченно вздохнул Гурастун.
– Сейчас
– Это как?
– не поняла я.
– Очень просто. Сядь вот тут, - он показал на плоский камень возле воды, и закрой глаза. Представь себе, что тебе нужно, немного усилия, и все окажется перед тобой. Не забывай, ты сейчас получила многое от живительной воды источника. Да и я помогу.
Не доверяя своим способностям, я зажмурила глаза и представила себе красный тюбик зубной пасты. Вдруг что-то мягко шлепнулось около меня на траву. Я открыла один глаз. Полный тюбик "Колгейта" лежал на траве. Я схватила его, открыла крышечку и выдавила на ладонь. Действительно, это была зубная паста.
– Ура!
– заорала я.
– Получилось! Еще хочу. Неужели это я сама сделала?
– Почти, - засмеялся старик. Я только слегка направил твои желания, чтобы этот предмет не свалился тебе на голову. Попробуй еще раз.
Снова удобно усевшись на камень, я один за другим вызвала пачку носков и трусиков, зубную щетку, крем, шампунь, аспирин, пару кроссовок, джинсы, футболки и теплый свитер. После всего этого на поляну свалился рюкзак. Я пошарила по карманам и обнаружила там шариковую ручку, блокнот, фонарикдинамо и коробок спичек. Я даже задохнулась от удивления.
В качестве заключительного аккорда, на поляну плюхнулась и отскочила в сторону коробка "Тампекса". Я смутилась, схватила ее и затолкала поглубже в рюкзак.
– Ну, Гурастун, ты не просто маг, ты...ты - универмаг! Вот ты кто.
Он поклонился и сказал:
– Я очень ценю твое ко мне благоволение, Марина, хотя не знаю, что такое универмаг. Наверно что-то из очень сильной магии.
– Универсальный: это значит, что может все. Во всех областях.
"Как хорошо, - подумала я, - что он не знает истинного значения этого слова. Вдруг обиделся бы. Этого еще не хватало...."
Гурастун поклонился еще раз:
– Ну что ты. Призывать из мира мыслей неодушевленные предметы может каждый из нашего магического цеха. Гораздо сложнее позвать в наш мир живого человека. Легче пригласить образ, фантазию, овеществленную мысль человека, чем существо с разумом из плоти и крови. И еще, невозможно, взяв из одного времени человека, пойти за другим, не вернув первого на место. Так может порваться ткань времени. Поэтому я был так убит горем, когда наш совместный опыт не удался.
Это он намекал на меня. Хотя я не понимала, чем мой рафинированный муж смог бы помочь в этой ситуации.
– Пойдем, позавтракаем. А потом нас ждет великий совет.
Вот об этом я совершенно позабыла. Сложив шмотки в рюкзак, я вскинула его на плечи (он оказался довольно тяжелым) и зашагала за Гурастуном.
Завтрак был простой. Так как никакой домработницы у мага не было, значит дело не обошлось без щелканья пальцами. Нас уже ждал низенький столик, на котором лежали лепешки, сыр, мед в плоской чашке, какая-то каша и сок. Мы сели есть.
Надо признаться,
Поев, Гурастун отложил тарелку, встал и спросил меня:
– Ты готова?
– Да, - кивнула я.
– Тогда поспешим, нас ждут.
Он взмахнул полами плаща со звездами, все поплыло у меня перед глазами, и мы вдруг оказались в большом круглом зале.
Мозаичный пол и стены были выложены рисунками, и я подивилась сходству. Уж сильно этот зал напоминал станцию метро. Такие же колонны, панно. Только вот по кругу паровозик пустить, и будет полное сходство. Не Великий совет, а собрание работников станции "Насими". Посредине зала расстилался богатый ковер темно-бордового оттенка с высоким ворсом. Я мало разбираюсь в коврах, но то, что он был ручной работы и прекрасной выделки, поняла с первого взгляда. По нему бежали странные зигзагообразные рисунки, сливаясь и закручиваясь в спирали, и чем больше я смотрела на ковер, тем больше и больше он притягивал мой взгляд, поражая великолепием орнамента.
На ковре, среди разбросанных атласных подушек, сидело семеро старцев. На всех были надеты высокие колпаки и мантии цветов радуги. Различив знакомых зеленого мага-ботаника Амерата и синего мага-водолея Аревата, я кивнула им. Они ответили. Остальные смотрели на меня с интересом.
Гурастун заговорил:
– Приветствую вас, уважаемые маги! Вы видите перед собой Марину, супругу великого потомка Рустама.
По залу пробежал легкий шепоток изумления. Старцы, хотя среди них были и не очень преклонные мужи, смотрели на меня недоверчиво.
– Да, я не оговорился, перед вами женщина. Злые силы вмешались в наши заклятья и внесли разлад в столь совершенное волшебство, которое обещало нам избавление. Но нас хранил великий Амаздахур, уважаемая госпожа оказалась из великой семьи, и частица великолепия дэвоборца Рустама есть и на ней.
Тут я хотела возмутиться, но Гурастун остановил меня пожатием руки и продолжил:
– Мы прибыли на Великий совет, чтобы обсудить нашу беду - похищение царевича Йомы. Все трудились долгие годы, чтобы пригласить к нам потомка богатыря, но злой дэв вмешался в наши планы и вселил сомнения в голову супруги Рустама. Поэтому на священном месте около храма Зорбатан, где была назначена встреча, оказалась она, а не ее несравненный муж. Так она попала к нам. Плутая по пещере, куда заманил ее злой дэв по имени Друг, она нашла выход и постучалась в дверь моей кельи. Мне было трудно признать, что наши труды пропали впустую. Поэтому я призываю вас всех напрячь свою волю и мастерство, чтобы с честью выйти из этой ловушки и завершить дело, начатое так давно.
Гурастун замолчал. Я с уважением посмотрела на него. Все же он отличался от остальных. И борода длиннее, и плащ черный, а не цвета радуги.
Маги безмолствовали. Но моего старика это нисколько не обескуражило. Он повернулся ко мне:
– Позволь мне, уважаемая Марина, представить тебе моих собратьев по цеху.
Подойдя к красному магу, Гурастун произнес:
– Маг Вахиш, покровитель огня.
Встал высокий худой мужчина с растрепанной гривой волос. На его красной мантии золотом горели молнии. Он поклонился и так сверкнул глазами, что передо мной заплясали яркие огоньки.