Горячая весна 2015-го
Шрифт:
– Разворот на курс сто пять!
Оба бомбардировщика по плавной кривой легли на новый курс. Облачный покров впереди стал редеть, и вскоре под самолетами показались волны Тихого океана.
14 мая 2015 года, 9.15 по московскому времени. Калининградская область
Они успели вовремя. Едва выйдя из Славинска, услышали сзади шум моторов и, не сговариваясь, укрылись в придорожной канаве. По дороге на север проехало несколько бронемашин с польскими красно-белыми флажками
– Ну все, туши свет, сливай воду, – ворчал Кулешов, которого оказывается, звали Вадимом, вылезая из канавы. – Теперь и впереди противник. Поленья проклятые! А я ведь сколько раз в Польшу ездил, когда экспедитором был…
– Отставить разговоры, – в очередной раз скомандовал лейтенант. – Что там дальше по этой дороге?
– Нахимовка.
– А по этой?
– Фурмановка вроде… Но здесь дальше будет.
– Неважно, пошли.
Больше прятаться не пришлось, хотя с востока один раз донесся стрекот вертолетов, причем не одного-двух, а, похоже, не меньше десятка. Постепенно Василий, у которого снова разболелась голова, начал отставать. Пшеничный хотел отдать его автомат Вадиму, как самому здоровому, но он отказался.
Фурмановку, а потом и Ивановку обошли стороной. Обе деревни казались вымершими. С проводов ЛЭП, попавшейся им на пути, свешивались тонкие черные нити, отчего Василию сразу вспомнилась компьютерная игра «Пикник на обочине» по одноименной книге. Там в результате инопланетного вторжения тоже все так обросло…
– Графитовые бомбы, – сказал лейтенант, проследив за его взглядом. – Графит электропроводящий. Повиснет это дерьмо на проводах – и все. Короткое замыкание, предохранители сгорают.
Дальше дорога потянулась вдоль узкой полоски леса, за которой начиналось обширное болото, тянущееся до самого берега Деймы. Видя, что Василий выбивается из сил, лейтенант объявил привал. Расположились в небольшом овражке на краю дороги. Из склонов выпирали поросшие лишайниками бетонные обломки.
– Здесь в войну линия обороны была немецкая, – пояснил Вадим. – Бункеры. После войны наши все взорвали. – Он с сожалением поглядел на Василия. – Говорил я, надо машину искать… – Потом вдруг посерьезнел и прислушался. – Вроде едет кто-то.
С дороги приближался звук мотора, и слышно было, что машина легковая.
– Наши не поедут, – сказал Вадим, кладя ладонь на автомат и глядя в глаза офицеру.
– Если одна, – подумал вслух лейтенант, – ну сколько их там? Давай! Царев, прикрываешь с тыла!
Они, пригнувшись, быстро побежали обратно к дороге.
14 мая 2015 года, 6.20 по Гринвичу (9.20 по Москве). Россия, Калининградская область
В засаду журналисты попали совершенно неожиданно, когда, по расчетам Дмитрия, до Полесска оставалось всего километров пятнадцать, а утреннее солнце вскарабкалось уже достаточно высоко, чтобы развеять опасения, что за каждым кустом скрывается бородатый партизан.
Выстрела
Репортер, ежесекундно ожидая ударов, c какими пули прошивают жестяные борта, навалился на боковую дверь. Она неожиданно легко распахнулась, и в проеме возникла фигура в русского образца камуфляже, со странно перекошенным лицом и автоматом наперевес. Приклад этого автомата немедленно врезался журналисту в челюсть, заставив его отлететь назад и удариться головой в стойку с аппаратурой.
Дмитрий вроде бы не потерял сознание, но впал в какую-то прострацию, ошеломленно наблюдая с пола, как нападающие (их было всего двое, причем один явно раненый – весь в бинтах) вытаскивают с водительского места труп и, заведя мотор, отгоняют машину перпендикулярно дороге – в лесополосу.
В сотне метров от дороги, в небольшом овражке, репортера и оператора выволокли из салона на землю и связали. Там неожиданно обнаружился третий русский – молодой парень, тоже с перевязанной головой и бледным измученным лицом, которое неожиданно показалось Дмитрию смутно знакомым.
– Бля, да это же журналисты! – констатировал он, понижая голос, помогая первым двум связывать пленников. – Ну вы, товарищ лейтенант, даете!
– Какая, к чертям свинячьим, разница! – прошипел второй раненый, с трудом разгибаясь. – Может, притворяются. Царев, у тебя как с английским?
– В рамках школьного курса.
– Пошарь в фургоне. Ты оператор будущий, может, найдешь что-то ценное. Документы, карты, планы. Носители информации… Я ноутбук там видел. Вадим, а ты к дороге. Если следы есть, постарайся ликвидировать. Кто поедет – сразу нам три зеленых свистка.
Потом присел перед пленными и, переведя взгляд со всхлипывающего Джо на молчащего Дмитрия и угадав в нем старшего, коротко, без замаха ударил его по лицу.
– Your name and rank! – скомандовал он на ужасном английском. – Quickly!
– Может, тебе и номер личный сказать? – затравленно огрызнулся Дмитрий по-русски. – Его у нас нет. Мы журналисты.
– Значит, все понимаем, – ничуть не удивившись, констатировал лейтенант. – Имена?
– Дмитрий Голдберг и Джо Флетчер. Телекомпания CNN.
– Где учил русский?
– В семье. Я родился в Москве. Моя семья переехала в США, когда мне было девять лет.
– Откуда и куда едете? – спросил русский, вертя в руках журналистские карточки пленных.
Дмитрий на мгновение задержался с ответом. Он заранее решил говорить только правду, ведь его контракт не предусматривал обязательств по сохранению военной тайны, а любое запирательство могло серьезно сократить их с Джо шансы на выживание.
– В Полесск. Из Гвардейска.