Господин Изобретатель. Книги 1-6
Шрифт:
Одним словом, расстались мы весьма довольные собой, вот только неизвестно, запали ли моим собеседникам в душу слова о фабрикантах-старообрядцах и вообще, об активизации внутренних инвестиций, или опять захотим побыстрее и полезем в кредитную кабалу к иностранцам?!
На следующий день узнал от адвоката, что слушание дела отложено на неопределенный срок в связи с запросом русского МИД к германскому, поэтому решил съездить к Норденфельту.
Мой спецпоезд достаточно быстро добежал до финско-шведской границы, хотя дорога была не очень ровная, вагон раскачивало и он сильно накренялся на поворотах, поэтому машинист не особенно спешил, хотя старался держать скорость так, чтобы я не опоздал к
В студенческие годы ходил я с институтскими туристами-водниками по Вуоксе и Кутсайоки, но, как мне показалось, лучшая часть Финляндии осталась за границей. Что касается нынешней границы, то поезд прибыл вовремя, даже на час раньше графика. Увидев блестящий, как начищенный сапог, черный вагон, жандарм и пограничная стража стали во фрунт и мне пришлось дать команду "вольно" и я все же показал свой паспорт, хотя, наверно, мог бы этого не делать, так как проверяющий документы унтер лишь мельком туда глянул и пожелал "сиятельству" счастливого пути.
Погранцы на шведской стороне, видя такое уважение со стороны их коллег и прочитав, что следует "дюк", тоже ничего не проверяли, а только сказали, чтобы я извозчику за проезд больше пяти крон не давал, можно рассчитаться и рублями. Подойдя к вознице брички, е запряженной парой приземистых коньков, я поинтересовался ценой и услышав "десять крон", ответил "пять". Извозчик решил было поторговаться, но я повернулся к его коллеге и уже намеревался уйти, как он соскочил с козел и услужливо открыл дверцу коляски. До станции доехали быстро, взял билет в вагон первого класса и решил скоротать часок в станционном трактире, очень чистеньком и уютном. Попросил чашку кофе со сливками у обслуживавшей посетителей упитанной и крепенькой белокурой фрекен в длинном платье, кофточке с национальной вышивкой и накрахмаленном переднике.
Кофе был неплохой и я разглядывал посетителей трактира, явно ожидавших поезд, пьяных не было вовсе, хотя народ, в целом, был простой, судя по всему обычные местные жители с короткими трубочками, о чем-то судачившие за кружкой пива, лишь в дальнем углу сидела несколько шумная компания мужчин в охотничьих костюмах и зеленых шляпах. В первом классе поезда путешествовало всего трое пассажиров, все остальные, ожидавшие его прибытия, отправились в вагоны второго класса. Приехав на место, я сразу поехал на завод, поскольку не знал местных гостиниц, спрошу у Торстена, какая самая лучшая.
26 июня 1893 г., завод Норденфельта. Швеция.[7]
Торстен встретил меня на заводе и сказал, что ждал только завтра, но у него все готово. Ответил, чтобы он не торопился, я вполне могу задержаться на день-два. Норденфельт рассказал о выставке, похвастался медалями. По моему прошлому совету он оформил медали и дипломы в рамки и повесил их на стене своего кабинета. Для начала мы пошли смотреть гусеничную машину. Модель, демонстрировавшуюся на выставке, Торстен не повез назад, а подарил, как первому заказчику, какому-то миллионеру, владельцу обширных пашен, заказавшему два полноразмерных трактора и сейчас Норденфельт с гордостью демонстрировал, что получилось. А получились машины по сто сил, весом в две с половиной тонны, способные тянуть пятилемешный плуг.
Трактор обслуживался механиком-кочегаром и, собственно, водителем. Сзади лемехов, чтобы не упасть под ножи сидел, как бы сейчас сказали, оператор, который регулировал глубину вспашки и мог подать сигнал в кабину с помощью тросика связанного с колокольчиком, размером как небольшая рында (иначе
Я подумал, что в России за такую цену трактор никто не купит, за эти деньги можно купить триста лошадей с обычными плугами и заплатить тремстам пахарям по 10 рублей за неделю вспашки и, даже с учетом фуража для лошадей и продовольствия для работников, все равно будет дешевле. Хотя, конечно, если трактор использовать весь сезон, то он себя окупит года за два-три. Спросил Торстена, что он думает о снижении цены, тот ответил, что думал над этим, единственное, что приходит в голову, это машина поменьше, сил на 60 с тремя-четырьмя плугами.
— Что в машине самое дорогое, где можно сэкономить на металле и, главное, стоимости изготовления.
— Это — гусеничная тележка, она самая сложная и дорогая, потом — механизмы управления, паровик сравнительно дешевый.
— А что если отказаться от гусениц и поставить трактор на колеса, — я нарисовал трактор с большими задними колесами с грунтозацепами, что-то вроде Фордзона-путиловца.
Торстен согласился, что если такой паровик пойдет (а что ему не пойти?), то он будет раз в пять дешевле гусеничной машины. Согласились, что надо попробовать сделать дешевую сельскохозяйственную машину, а гусеничную оставить в качестве мощного тягача.
Спросил своего бизнес-партнера, когда можно ждать поставки в Россию двух-трех демонстрационных образцов гусеничной машины с паровиком сзади и свободной платформой впереди (вооружение можно поставить и у нас). Также договорились, что я пришлю несколько человек для обучения управлению этими машинами. Норденфельт ответил, что третья машина уже практически готова и завтра ее можно опробовать и внести какие-то дополнения согласно моим пожеланиям. Договорились о готовности четвертой и пятой машин через два месяца.
Потом пошли к оружейникам. Посмотрел на готовый заказ для России — все упаковано в деревянные ящики по пять штук, в комплекте к каждому ружью три магазина с патронами (один — пули, два — картечь). Ружья отстреляны, почищены и смазаны, все выглядит просто отлично. Примерялся, как целиться с кожаной подушечкой, закрывающей ухо, и остался абсолютно доволен качеством исполнения. Потом поговорили о цене. Отличное отечественное бескурковое ружье в оружейных магазинах Петербурга стоило от 170 до 220 рублей, иностранное — до трехсот-четырехсот. Вспомнив, как безоговорочно принял цену в девятьсот рублей Безобразов, рекомендовал Торстену с нее и начать, даже с девятисот девяноста. Норденфельт рассказал, что в САСШ подарил четыре ружья боссам из организационного комитета выставки (а то как же иначе большую золотую медаль бы дали и премию к ней в десять тысяч долларов!), а еще одиннадцать продал от четырехсот до шестисот долларов (то есть за тысячу двести рублей), причем мистеры в очередь записывались, несмотря на поднятую в конце цену. Ну вот, с ценами решили и Торстен подвел меня к столу, на котором лежал покрытый тканью какой-то предмет.
Жестом фокусника он сдернул ткань и я увидел, кто бы мог подумать! Первый в мире пистолет-пулемет. Норденфельт объяснил, что при разработке карабина они столкнулись с трудностями: всему виной была бутылочная гильза с выступающей пулей, ведь подающий механизм и затвор Шегрена рассчитан на цилиндрические охотничьи патроны. Любую другую форму боеприпаса он переносил с трудом — отсутствие подачи и перекос боеприпаса, клин затвора, все это приводило к постоянным задержкам при стрельбе, пока один из конструкторов не предложил боеприпас Нагана со спрятанной внутри пулей в гильзе цилиндрической формы. И все пошло как по маслу!