Господин наставник
Шрифт:
— С…стоп, — заикаюсь я, всматриваясь в его темные глаза, горящие возбуждением.
— Мы заслуживаем этого. Этого удовольствия. Этой связи, — говорит он, поглаживая мою щеку большим пальцем.
Нет ни единого шанса, что я отдамся ему, не с миллионом сомнений и чувств, кружащих голове. Я знаю, что должна сделать.
Глядя ему в глаза, я сознательно произношу:
— Персик.
Мой тон решительный, и Хейл немедленно отступает, его челюсть напряжена.
— Почему? — он в замешательстве. Я никогда не использовала
— Ты научил меня стоять за себя, требовать большего. Научил, что секс — это интенсивный опыт, который делят двое людей. Но самое главное, чему ты научил меня — что я стою большего, чем это, — я указываю на обстановку вокруг нас. — Я заслуживаю большего.
Он кивает, выражение его лица серьезное, но эмоции невозможно прочитать.
Опуская свое платье, я поправляю трусики и хватаю сумочку. Я оставляю его с членом в руке и с выражением полной растерянности на лице.
Глава 22
Бриэль
— Бриэль? — знакомый голос, произносящий мое имя, немедленно посылает покалывания по спине. Я в шоке закрываю глаза на несколько секунд и останавливаюсь на тротуаре, пытаясь вдохнуть, но моя грудь, словно в тисках.
— Хейл… — только о нем я думала всю прошлую неделю после вечеринки. Видела его в своих снах, в памяти воспроизводила его голос, и теперь он здесь.
Я поворачиваюсь к нему лицом и вижу, что он не один. Пожилая темнокожая женщина держит его под руку. На ней надета фиолетовая шляпа и ярко-зеленый шарф. Ее губы накрашены кроваво-красной помадой, и я знаю, кто эта женщина, о которой он мне рассказывал. Его бабушка.
Хейл всматривается в мое лицо и его губы изгибаются в улыбке.
— Ты выглядишь… счастливой.
— Так и есть, — в моей взрослой жизни, в этот раз, я действительно счастлива. Я несу большую коробку моей любимой пиццы с беконом и грибами и красочный букет цветов, который купила себе просто так.
Жаль, что не могу сказать то же самое о нем. Он выглядит уставшим, бледным и изможденным. Темные круги залегли под глазами, на подбородке щетина.
— Нана, это Бриэль, — говорит он женщине, которая рядом с ним.
Я задерживаю взгляд на ней и вижу удивленное выражение лица.
— Так это из-за тебя он такой нервный, — говорит она. Это даже не вопрос, а даже если бы и был, я не знаю, как на него отвечать.
— Я не нервный, — говорит он.
— Он не в себе, — говорит она, наклоняясь ближе ко мне, словно мы старые подруги, обменивающиеся рецептами.
— Это сложно, — отвечаю я.
Она кивает, и шляпа колышется в такт ее движениям.
— Так всегда, — она берет мою руку, сжимая в своей. — Он сложный человек, но у него прекрасное сердце.
Я должна глубоко дышать, чтобы избежать слез, которые начинают жечь глаза.
— С Рождеством, —
— Сейчас Сочельник, ты не должна быть одна, — говорит он.
После тех событий в туалете мы не общались, и я заставляла себя двигаться дальше. Но сейчас, когда он стоит передо мной в своем мужском великолепии, я знаю, что потерпела поражение. Мое влечение к нему, к его сердцу, не исчезло вовсе. Его бабушка определенно права. Он сложный человек с прекрасным сердцем. Если бы он только впустил меня, все было бы по-другому.
Вспомнив его вопрос, я качаю головой.
— Я не одна. Сегодня на ужин придет Джули, — мой взгляд опускается на коробку с пиццей. — Кто-то же должен мне помочь с этим. А утром я уезжаю к своим родителям отметить Рождество с ними, тетями, дядями и кузенами.
Он кивает.
— Мы как раз направляемся на службу в церковь.
— Приятно было познакомиться с вами, Нана, — киваю я ей.
— Приятно было увидеть тебя, Бриэль, — говорит он.
Я сглатываю ком в горле и продолжаю шагать по тротуару, прежде чем сотворю нечто глупое, например, наброшусь на него.
***
К тому времени, как пришла Джули, я разложила салфетки и тарелки, налила два бокала вина и подготовила любимые новогодние комедии.
Если бы только мое настроение соответствовало праздничной атмосфере. Я испытываю желание свернуться в своей постели и плакать, но подумав, понимаю, что это было все, чем я занималась в течение прошлой недели, и знаю, что нужно хотя бы попытаться вернуться к общению с людьми и к нормальной жизни.
Джули приехала с горой подарков.
— Ты можешь положить их там, — указываю я на искусственную елку в столовой. У меня есть для нее несколько красиво упакованных подарков. Синий лак для ногтей, за что она похвалит меня, и подарочные сертификаты в ее любимые магазины. Я была слишком рассеянна, чтобы делать покупки. Надеюсь, моя семья не будет возражать, когда я заявлюсь завтра к ним, вооруженная подарочными сертификатами для всех.
Мы садимся за нашу пиццу с вином, и я благодарна ей за то, что она не мучает меня вопросами о Хейле. Она знает, что я смогу говорить об этом, когда буду готова, но не сейчас.
— Иу. Грибы, — говорит она, убирая их с пиццы.
— Я забыла, что ты их не любишь. Прости за это, — это просто доказывает, какой невнимательной я была.
— Вот, они будут тебе дополнительно, — она кладет грибы на мою тарелку. — Ты и твой грибной фетиш.
— У меня нет фетишей, — и внезапно до меня доходит. — Может, в этом и проблема.
— Что? — она делает большой глоток вина и ждет, когда я продолжу.
— Он Доминант, верно? Я не вписываюсь в его мир. И он, вероятно, знал, что никогда не впишусь. У нас никогда не было реального шанса, — говорю я рассеянно, обращаясь больше к самой себе.