Госпожа графиня

Орланд Лилия

А ещё надеялась, что это сработает. Ведь прочистить трубу я точно не сумею.

Сработало!

Дым наконец начал уходить в трубу. Помещение постепенно очистилось, хотя запах гари ещё долго щекотал нёбо и заставлял кашлять. А в доме появилось тепло.

Я снова вышла на улицу, зачерпнула в чугунок чистого снега, не примятого лапами зверей, и поставила на плиту.

Подтащила один из тяжёлых табуретов к печи и села у огня с кружкой вкуснейшего кипятка. Блаженное тепло разливалось по телу. Клонило ко сну. Но заставила

себя встрепенуться и встать. Мне нельзя засыпать.

Нужно подготовиться к следующей ночи.

Успеть нужно было многое. Забрать брошенный в поле саквояж. Проверить другие помещения. Но начать всё же я решила с ворот, представлявших собой брешь в единой стене ограды.

Не знаю, кто и зачем построил этот забор. Ведь когда я жила в Дубках, у нас не было необходимости отгораживаться от мира. Чужаки к нам забредали редко, да и звери прежде так не наглели. Усадьбу окружал скорее декоративный заборчик из штакетника.

Но сейчас я очень обрадовалась прочной ограде. Если сумею закрыть ворота, то волкам не будет ходу в усадьбу. А я смогу спокойно спать, не слушая завываний под окном.

В этот раз звери отступили. Но, кто знает, как они поведут себя следующей ночью. Не сумеют ли разбить окно, пытаясь добраться до желанной добычи. Я содрогнулась от этой мысли. Ну уж нет. Если я сумела добыть огонь, то сумею и сохранить свою жизнь.

Доживу до весны, когда откроется перевал. И отправлюсь искать людей.

У меня всё получится. Всё будет хорошо!

С этими мыслями я переворошила инструменты, выбирая подходящие. Остановилась на топоре и совке для золы. Больше чистить снег было нечем.

Глава 8

Недалеко от крыльца меня ждал приятный сюрприз. Мои перчатки. Видно, кожа всё же была не так хороша, как расписывал портной, раз голодные волки их бросили.

Правда перчатки были порядком покусаны и измусолены, но в моём положении привередничать не приходилось. Я и не стала. Отряхнула от снега и надела.

Настроение поднялось. Новая жизнь понемногу налаживалась. Я поудобнее перехватила свои инструменты и начала пробираться к воротам.

Снега нападало почти до колена. Каждый шаг давался с трудом. Но я упорно двигалась вперёд, решив ни за что не отступать. Да и как тут отступишь? Выбора-то у меня нет.

Створки ворот были распахнуты настежь. Не знаю, почему, покидая усадьбу, мои люди забыли её запереть, но такое положение заметно усложняло мне жизнь. Нет бы, оставить открытой калитку, тогда и чистить пришлось совсем немного.

Я кое-как добрела и остановилась меж раскрытых створок, перевести дыхание. Передо мной расстилалась белая равнина, вдалеке украшенная пятнами лесного массива, едва различимого под снегом, и пологими холмами.

Сама усадьба тоже располагалась на таком холме. А внизу, на другой стороне, текла река. Раньше текла. Сейчас я уже ни в чём не была уверена.

Всё пространство

у ворот было испещрено волчьими следами. На столбиках желтели звериные метки. Эту территорию хищники уже считали своей. Но я собиралась с этим поспорить.

Бабушка завещала Дубки мне, и никому иному!

Поправив капор и плащ, я бросила топор, вооружилась совком и принялась за работу. Снег я отбрасывала за ворота, начав возле правой створки. Обледеневшие куски разбивала топором.

Очень скоро я согрелась. Потом мне стало жарко. Пришлось сбросить плащ и капор. Перчатки я решила оставить, надеясь, что они защитят меня от мозолей. Ладони и так горели.

Когда чувствовала жажду, прикладывала к губам снег, глотая совсем чуть-чуть влаги. И всё равно губы обветрились, в горле запершило. Через несколько часов заныла поясница, напоминая, как я непривычна к тяжёлой работе.

Не позволяя себе сдаваться, я упрямо сжала зубы и продолжила убирать снег. Вскоре одна из створок была полностью освобождена. Я чувствовала себя героиней легенды, победившей огромное чудовище. Но стоило бросить взгляд на гору накиданного мной снега, как восторг поугас.

Она оказалась не такой огромной, как мне представлялось.

И всё же правую створку уже можно было закрыть. Убедившись, что больше её ничто не держит, я дёрнула посильнее. Петли заржавели, натужно скрипели, жалуясь, что их беспокоят, и не хотели двигаться с места. Но я была настойчива. Раскачивала створку и толкала вперёд, пока она не закрылась.

Лишь после этого позволила себе немного передохнуть и отдышаться. А заодно определить, сколько времени осталось до сумерек. Именно тогда, как мне казалось, звери явятся за мной.

Почему-то в моих представлениях волки собирались именно ужинать. Даже не знаю, с чего я решила, что они избегают завтраков и обедов. Может, потому, что расстилающаяся передо мной белая равнина была неподвижна до самого леса. А ожидать от волков хитрой атаки сзади, со стороны реки, мне даже не пришло в голову.

И хорошо, что не пришло. Иначе я бы вообще не решилась выйти из дома.

Со второй створкой пришлось возиться дольше. Я устала. Вспотела, снова замёрзла и опять вспотела. Ладони жгло, несмотря на перчатки. Поясница уже отказывалась сгибаться. А ещё безумно хотелось есть.

Но я решила, что закрою ворота во что бы то ни стало. Иначе не смогу спокойно спать и выходить из дома. А потом уже отдохну и поем. Если найду что.

Вторую створку я закрыла перед самыми сумерками. Задвинула засов. Сил ни на что больше не оставалось. С трудом согнулась, чтобы подобрать инструменты и брошенный плащ. Решила, что вернусь домой, упаду на лежанку и буду спать. Даже поиск еды можно отложить на завтра. Обойдусь кипятком.

Но жизнь оказалась жестока.

И почему я удивилась этому? Ведь должна уже была привыкнуть за три года замужества.