Графиня де Монсоро. Том 2
Шрифт:
И д'Эпернон снова улегся в постель.
Что до Генриха, то он привел Шико к себе в кабинет, открыл длинный ящик из черного дерева, обитый внутри белым атласом, и сказал:
– Вот, посмотри!
– Шпаги! – воскликнул Шико. – Вижу. Что же дальше?
– Да, это шпаги, но шпаги освященные, друг мой.
– Кем?
– Самим папой, нашим святейшим отцом. Он оказал мне эту милость. Чтобы доставить ящик в Рим и обратно, потребовалось двадцать лошадей и четыре человека.
– Острые? – спросил гасконец.
– Конечно. Но главное их достоинство, Шико, в том, что они освящены.
– Само собой. Однако все же приятно сознавать, что они к тому же еще и острые.
– Нечестивец!
– Ладно, сын мой, теперь поговорим о другом.
– Хорошо, но поспешим.
– Тебе хочется спать?
– Нет, мне хочется помолиться.
– В таком случае поговорим о деле. Приказал ты привести монсеньера герцога Анжуйского?
– Да, он ждет внизу.
– Что ты собираешься с ним делать?
– Я собираюсь отправить его в Бастилию.
– Очень мудро. Только выбери темницу понадежнее, с толстыми стенами и крепкими замками. Ту, например, в которой сидел коннетабль де Сен-Поль или Жак д'Арманьяк.
– О! Будь спокоен.
– Я знаю, где продается прекрасный черный бархат, сын мой.
– Шико! Это же мой брат!
– Ты прав, при дворе, во время траура по членам семьи, одеваются в фиолетовое. Ты будешь с ним говорить?
– Да, разумеется, хотя бы для того, чтобы лишить его всякой надежды, доказав, что заговоры его раскрыты.
– Гм! – сказал Шико.
– У тебя есть какие-нибудь возражения против моей беседы с ним?
– Нет, но на твоей месте я упразднил бы речи и удвоил срок пребывания в тюрьме.
– Пусть приведут герцога Анжуйского, – приказал Генрих.
– Все равно, – сказал Шико, качая головой, – я стою на том, что сказал.
Через минуту вошел герцог. Он был безоружен и очень бледен. Его сопровождал Крийон с обнаженной шпагой в руке.
– Где вы его нашли? – спросил король Крийона, разговаривая с ним так, словно герцога и не было в комнате.
– Государь, его высочество отсутствовал, когда я именем вашего величества занял Анжуйский дворец, но очень скоро его высочество вернулся домой, и мы арестовали его, не встретив сопротивления.
– Вам повезло, – сказал король с презрением. Затем, обернувшись к принцу, он спросил:
– Где вы были, сударь?
– Где бы я ни был, государь, смею вас уверить, – ответил герцог, – что я занимался вашими делами.
– Я так и полагал, – сказал Генрих, – и, глядя на вас, убеждаюсь, что не ошибся, когда ответил вам тем же – занялся вашими.
Франсуа поклонился
– Ну так где же вы были? – спросил король, шагнув к брату. – Чем занимались вы в то время, как арестовывали ваших соучастников?
– Моих соучастников? – переспросил Франсуа.
– Да, ваших соучастников, – повторил король.
– Государь, я уверен, что ваше величество ввели в заблуждение.
– О! На этот раз, сударь, вы от меня не убежите, ваша преступная карьера окончена. И на этот раз тоже вам не удастся занять мой трон, братец…
– Государь, государь, молю вас, успокойтесь, определенно кто-то настроил вас против меня.
– Презренный! – вскричал преисполненный гнева король. – Ты умрешь от голода в одной из темниц Бастилии.
– Я жду ваших приказаний, государь, и благословляю их, даже если они приведут меня к смерти.
– Но где же вы все-таки были, лицемер?
– Государь, я спасал ваше величество, и трудился во имя славы и мира вашего царствования.
– О! – воскликнул остолбеневший от изумления король. – Клянусь честью, какова дерзость!
– Ба, – сказал Шико, откинувшись назад, – расскажите нам об этом, мой принц. Вот, должно быть, любопытно!
– Государь, я немедленно рассказал бы обо всей вашему величеству, если бы вы обращались со мной, как с братом, но вы обращаетесь со мной, как с преступником, и я подожду, чтобы события подтвердили, что я говорю правду.
С этими словами принц снова отвесил поклон своему брату, королю, еще более глубокий, чем в первый раз, и, повернувшись к Крийону и другим офицерам, сказал:
– Что ж, господа, кто из вас поведет в Бастилию наследного принца Франции?
Шико стоял, задумавшись, и вдруг его, как молния, озарила мысль.
– Ага! – прошептал он. – Я, кажется, уже понял, почему у господина д'Эпернона было столько крови на сапогах и ни кровинки в лице.
Глава 55.
УТРО БИТВЫ
Над Парижем занимался ясный день. Горожане ни о чем не подозревали. Но дворяне – сторонники короля и все еще не оправившиеся от испуга приверженцы Гизов – ждали предстоящего поединка и держались начеку, чтобы вовремя принести свои поздравления победителю.
Как мы уже видели в предыдущей главе, король всю ночь не смыкал глаз, молился и плакал. Но поскольку он, несмотря на все, был человеком храбрым и опытным, особенно в том, что касалось поединков, то около трех часов утра он вышел вместе с Шико, чтобы оказать своим друзьям последнюю услугу, которая была в его возможностях.