Грешный брак
Шрифт:
– Это же племянница мистера Кнута, - строго сказала няня.
– А змея не родит веревку!
– Так ее и не дядя родил!
– вступился Рион.
– У меня в семье тоже есть те, кому снегарпия в ухо каркнула. Обладатели исключительно чувства ритма! Но это не значит…
– Неужели вы ослепли!
– воскликнула я, ловя Донну почти возле самой двери.
– Неужели вы готовы смотреть, как погибает бедная девочка, которой никто даже не попытался помочь?
– А вы не думаете, что шкатулок может оказаться несколько? Вдруг они,
– предположила Тесс, пока все вокруг спорили.
– Да, но это нужно доказать!
– ледяным голосом произнес герцог.
– Я не тот, кто будет верить на слово.
– Пока мы не решим, что делать дальше, пусть Донна остается в доме. Мне как раз нужна горничная!
– произнесла я, а в комнате повисла тишина.
– Племянницу мистера Кнута? Племянницу разбойника? Горничной? Нам что? Непонятного графа мало?
– спросила няня, обидевшись.
– Что значит “непонятный”?
– спросил Рион, осматривая Аспена.
– Вполне обычный граф.
– Что значит “обычный” граф?
– воскликнула Тесс, продевая свою руку в его руку.
– Он МОЙ граф!
Донна смотрела на меня испуганным взглядом.
– Мадемуазель, вы … вы уверены, что вам стоит идти против мнения вашего жениха? Я слышала, что вы невеста герцога… - негромко замялась Донна.
– Это большая честь для вас и вашей семьи… И я бы не хотела, чтобы из-за меня… вы ругались со своим будущим мужем.
– А я не знаю, почему мой будущий муж решил со мной ругаться, - произнесла я, глядя на герцога.
– Ведь я учусь быть герцогиней. А главная задача герцогини - помогать своим подданным!
Я прекрасно понимала, что однажды мы с Тесс разъедемся. И нянюшка достанется одной из нас. И, видимо, не мне! Нянюшка, хоть и любит нас одинаково, выберет Тесс, потому что она младшая. И глупее.
На мгновенье я представила красивый и холодный замок герцога, в который мне суждено переехать. Обычно, хозяева выбирают слуг себе под стать. Поэтому встретят меня там без особой радости.
А мне бы хотелось, чтобы у меня была верная служанка. Кто-то же должен будет прикрывать меня перед герцогом, когда я буду ездить на лесопилку! Я же не заброшу семейные дела, когда стану герцогиней. Тесс мечтает разводить лошадей. Папа же ничего не смыслит в лесопилках! Да его любой бригадир может обмануть с сортовым лесом!
Глава 40
Няня сняла с меня корсет, встряхнула его, а потом расшнуровала корсет Тесс.
– Кожа да кости, деточка!
– причитала няня, помогая надеть сорочки. Папа еще не вернулся. И я начинала тревожно смотреть в окно.
– Писить и спать!
– объявила нянюшка и потушила свечу.
– Хи-хи!
– прыснула Тесс.
– Почему няня говорит “писить” и гасит свечу.
– Ты что? Забыла? Приличная девушка должна писить в кромешной темноте, закрыв глазки, - проворчала я, залезая
День был настолько насыщенный, что Тесс легла на мое место и тут же захрапела, накрывшись одеялом с головой. Я посмотрела на любимую подушку под белокурой головой, взбила чужую, улеглась на место сестры и придремала. Перед сном в голове вертелись обрывки фраз, и взгляд Даниэля, когда я сказала ему про герцогиню и ее обязанности. С таким лицом нужно сидеть в очереди у стоматолога! Хотя, впрочем, он же сам хотел идеальную герцогиню!
Сон сладко обнял меня, а потом стал поглаживать. Так! Про поглаживать мы со сном не договаривались!
Я открыла глаза, понимая, что кто-то самозабвенно гладит мой попец под раскатистый храп няни.
Отодвинув одеяло, я увидела Аспена и приоткрытую дверь. Моя рука высунулась из теплых, нагретых сонным дыханием, альков и ткнула в соседний холмик с другой стороны кровати.
– А!
– едва ли не схватился за сердце бедняга Аспен. Он посмотрел на свою руку, которая только что наглаживала меня. Мне показалось, что он сейчас или помоет ее с мылом, или отгрызет по самое плечо. Сейчас жених сестры стоял в позе ошарашенной чупакабры, поджав руки к груди.
Я еще раз настойчиво ткнула пальцем в соседний сопящий холмик, и легонько пнула его ногой. Сопение прекратилось. Холмик заворочался, заскрипел, а потом радостно выдохнул: “Аспен!”. Я отвернулась от сладкой парочки, которая перешептывалась. Под ногами Аспена скрипели половицы. Ничего себе наглость! Пробраться в комнату к невесте!
– Мммм!
– сладострастный поцелуй заставил меня закатить глаза. Хотелось накрыть голову подушкой и отвернуться в другую от него сторону.
Кажется, я снова задремала. Да так сладко, что прямо вылезать не хотелось из одеяльной норки.
И тут я почувствовала, как меня гладят по попе.
– М?
– спросила я, открывая глаза.
– Прикроешь нас перед няней?
– шепотом спросила Тесс.
– А то мы с Аспеном решили погулять… Дай еще одну подушку. Она у тебя под одеялом!
А куда я денусь? Я нехотя вытащила теплую подушку, вручая сестре, которая набрасывала на гору подушек одеяло.
Я услышала шепот и шелест. Половицы под сестрой скрипнули, когда она стала шуршать ногами в поисках туфелек.
С едва слышным шелестом и едва - едва различимым скрипом двери, которую Аспен приоткрыл для сестры, две чупакабры исчезли в коридоре.
В эту секунду на фоне серого, завешенного окна поднялся с софы черный силуэт проснувшейся няни.
Я вздохнула и провалилась в сладкую дрему. Проснулась я от того, что мне снова гладят попец!
– Так, одну нащупала! Где тут вторая?
– проворчал надо мной голос няни.
“Чего не спишь?” - она выдохнула на меня.
– “Спи!”.
Я услышала, как она разворошила подушки, которые сестра сложила вместо себя, и с грацией чупакабры, прижимая руки к широкой груди, прокралась к двери.