Гриф и Гильдия
Шрифт:
На пол рухнули драйдеры – две омерзительные твари размером с хорошего бычка. Обитатели подземелий, полукровки, ублюдки, пауконогие, дважды проклятые – все это о них. Схлестнуться с такой тварью втайне мечтает каждый рыцарь, но тем, чья мечта стала явью, я бы не позавидовал: ютиться в желудке паукообразной гадины гораздо скучнее, чем считать облака из окна родового замка. Но так то рыцари! У них у всех крыша сдвинута!
Я бы с удовольствием отдал тому же Ламеру обоих нападавших, лишь бы не мешали заказ выполнять!
Но
– Ну, давайте, гады! – рявкнул кобольд бешено. С каждым словом изо рта его вылетала слюна, частью оседая на грязной рубахе. – Сожрите меня!
Да он в припадке блаженного бешенства, с ужасом понял я. Очень распространенная штука у них, степняков да и у всех воинов вообще. И страшная. Осененного этой «благодатью» можно хоть секирами-алебардами рубить, хоть луками-арбалетами стрелять – все одно живым не уйдешь. Да и он, правда, тоже – помрет, как увидит, что биться не с кем.
Что ж, нужно спасать свина. Иначе я рискую остаться без его зловонной отрыжки перед едой!
Нож воткнулся одному из драйдеров аккурат между лопаток. Паукообразная тварь обиженно взвыла и медленно стала поворачиваться ко мне. Я уже ждал ее, с Секачом наготове. Нельзя сказать, что не было страшно, но частичка безумия кобольда, похоже, передалась и мне.
Драйдер, повернувшись, злобно зашипел: тем легким уколом я только раззадорил его. Я не стал объяснять ему, зачем впустую метал нож, лишь тупо усмехнулся и побежал навстречу.
– Что ты делаешь?! – воскликнул кобольд отчаянно.
«Фенрир его знает!» – хотел крикнуть я. Может, погеройствовать захотелось? Или детство заиграло в одном месте, с его рыцарями, драконами и принцессами?
Как бы то ни было, я толкнулся левой ногой и… беспомощно растянулся на полу – совсем не по геройски. Раненый (громко сказано, но все же!) драйдер радостно затрещал и засеменил к поверженному сопернику. То есть ко мне.
Умирать не хотелось страшно. Хотя, может, в Валгалле и лучше – там хоть не щелкает что-то под ухом!
Я замер на земле, не решаясь подняться: странный щелчок в гномьей пещере мог значить все, что угодно.
Еще щелчок. Секунда – и святилище превратилось в настоящий ад.
Над головой, словно рой пчел, зажужжали стрелы. Казалось, их поток нескончаем, и, если дать им волю, они засыплют всю пещеру.
Я осторожно покосился на кобольда: успел ли лечь. Закусил губу, пытаясь заглушить нарастающий в груди крик…
Стрелы, наконец, закончились, но я все же выждал с минуту, прежде чем подняться на ноги так, на всякий случай. А потом бросился к Свэну, недвижимо лежащему на полу в луже крови. Камень ликовал, впитывая в себя первую за несколько десятков или даже сотен лет алую жижу.
Кобольд был мертв: с пятью стрелами в груди, двумя в спине и дыркой в горле долго не проживешь.
Хотелось плакать. Вот только Ловкачи не плачут. Может погибнуть самый близкий человек, но представитель Гильдии не должен показать даже росы на ресницах. Никаких привязанностей. Совсем никаких.
Нельзя сидеть возле него: в пещере могут быть еще драйдеры, с которыми я уж точно не справлюсь в одиночку. Хватать статуэтку, потом Свэна и прочь, прочь отсюда!
Я закрыл Свэну глаза. Показалось, степняк благодарно улыбнулся мне из Валгаллы. Я снова закусил губу и пошел к статуэтке.
Это было подло, неправильно, горько – брать статуэтку вперед боевого товарища, положившего жизнь за то, чтоб я выполнил заказ. Но глупо сейчас рисковать артефактом, когда он уже почти в кармане!
Еще шаг – и я стою у тумбы, тупо разглядывая добычу. Рука потянулась к статуэтке. Миг – и пальцы сжали артефакт в руке.
Есть!
Я поднял статуэтку над головой. Есть!
Я уже видел, как отдаю статуэтку Фетишу, как получаю обещанное золото, как приезжаю к Лин, прошу ее руки, и как она бросается в мои объятья…
Щелчок.
Я в страхе отшатнулся от постамента, не зная уж, чего и ждать. Проклятые гномы не поскупились на всевозможные развлекухи: зацепишь плиту в полу – получишь стрелу в глаз, статуэтку возьмешь…
Сверху что-то протяжно скрипнуло. Следом донесся скрежет, протяжный и неприятный уху.
Я поднял взгляд на потолок. Глаза с ужасом смотрели, как он быстро ползет вниз, рискуя через несколько секунд сровнять меня с полом.
Думать я уже не успевал. Огромными скачками преодолев расстояние до одного из мертвых драйдеров, тело бросилось в отчаянный прыжок. Сзади хрустели ступеньки – быстро, словно стараясь опередить соседку. Когда я повернулся, чтобы вытащить из пещеры кобольда, передо мной была сплошная стена камня.
Я в бессилии опустил на нее кулаки: проклятье!
Какая же я сволочь! Главарь своры уличных Псов всегда вытащит за шкирку своего убитого из любой стычки, чтобы после отдать ему последние почести! А я не смог, и теперь…
Теперь храбрый и верный кобольд Свэн из великого рода Свинкеров навсегда останется лежать под сплошной стеной камня, вместо того, чтобы быть похороненным в его земле – земле Степи!
Повинуясь странному чувству, я перекрестил невидимого друга и тихо сказал:
– Покойся с миром, Свэн. Да пребудет счастье с тобой в Валгалле!
Кажется, так у них, степняков, водится… Сзади послышались шаги. Я вытащил из ножен Секач и, рыча сквозь зубы, развернулся.
– Успокойтесь, мастер Гриф! Это мы! – Шмыг отошел на два шага, осторожно поглядывая на кинжал в моей руке. – А где Свэн?