Грифон торжествует
Шрифт:
А когда я пыталась заговорить с Элис, то она отвечала так рассеянно, что мне показалось, что она больше думает о нашем соглашении о помощи, либо о том эпизоде с черепом.
Я приподнялась на носки, оглядываясь вокруг. Эта неровная местность, покрытая травой, была более типична для Долин, чем та часть Пустыни, которую мы уже пересекли. Я вспомнила рассказы охотников — о разбросанных по этому краю уничтоженных городах и крепостях, от которых остались лишь куски застывшего металла, за которым охотились металлоискатели. Металл сам по себе представлял опасность, потому что порою взрывался, когда его
Кто такие эти Прежние? Что за народ жил здесь? Тот череп, приняв некое подобие жизни, больше напоминал птицу, а не человека. То мертвое создание вообще не имело человеческих черт… Было ли оно больше — или меньше — нас?
— Кем же были эти Прежние? — я не осознавала, что произнесла это вслух, пока Эллис, вырванная мною из собственных раздумий, не ответила:
— Я думаю, у них существовало много различных видов. Обучавшая меня Мудрая Женщина однажды сказала, что их знания были обширны, на многом они опробовали свое Могущество. Они могли изменяться, и они действительно изменили себя во многие формы. Ты, конечно, слышала легенды…
Я кивнула… Да… Эти легенды. Некоторые — о чудовищах, с которыми сражались — огнем и мечом — предки жителей Долин. Другие — рассказывающие о прекрасных женщинах и красивых мужчинах, увлекающих любителей приключений отправиться: одних — в постоянное изгнание, других — в путешествия, откуда они возвращались настолько потрясенные, что уже не могли жить обычной жизнь и потому снова отправлялись бродить по свету в поисках чего-то, недостижимого для них, пока это съедающее желание не приводило их к гибели.
— Использование Могущества, — продолжила Элис, — может оказаться самым губительным из того, что только может предложить судьба. Каким-то образом это передалось нам, и, возможно, это гораздо сильнее сидело в них, ведь чем больше мы узнаем, тем больше нам хочется новых знаний. Я думаю, что эти древние слишком многое хотели узнать, проводили легкомысленные эксперименты. Их жажда к знаниям стала единственным смыслом их жизни. Отсюда, наверное, и последовало изменение их моральных норм относительно добра и зла — все определялось только желаниями и целями…
Я поняла верность этих слов еще тогда, когда Роджер использовал подобные силы, чтобы принудить меня стать его послушным инструментом, и если бы не мой дорогой лорд, отправившийся за мной, и если бы он не оказался сильнее… Да, Роджер и мать моего лорда — как и другие — играли Могуществом, алчно призывая его для своих целей. Однако в конце концов это оборачивалось против них же, пожирая их самих, и. возможно даже, становилось причиной их смерти.
— Может ли кто-нибудь использовать Могущество и тем не менее избежать гибельных для себя последствий? — едва я только произнесла этот полувопрос, как во мне проснулся новый страх. В своем стремлении соединить свою судьбу с Керованом, не заразилась ли и я этой жаждой неведомого? То, что казалось мне четким планом, когда я отправлялась из Норсдейла, теперь вконец запуталось. Меня грызли сомнения, которые все больше усиливались. Керован… может быть, он был прав? И не встанет ли это знание, исходящее именно от Тьмы, а не от сил Света, между нами, если мы сохраним наш союз и будем все основывать на нем? Должна ли я противиться
Нет! Я отказывалась принять это. Снова я вспомнила того странного человека, появившегося из ниоткуда, когда мой лорд лежал на земле, сокрушенный силами Тьмы, всего несколько месяцев назад. Пивор… да, именно он сказал, что у меня есть ключ, и что нам вместе предназначено судьбой применить его. Во имя добра… конечно же, во имя добра. Я не должна допускать подобных сомнений в своей душе.
Джервон возвратился перед закатом, возбужденный и нетерпеливый. Он сообщил, что обнаружил следы трех лошадей, на одной из них, как ему показалось, ехал всадник, а две другие шли на поводу. «Была еще и четвертая», — добавил он.
— Три лошади вес еще спокойно пасутся в том месте. И там же находятся и сумки… но на стоянке никого нет. Я думаю, кто-то встречался с нашим путником, на это указывают следы.
Тут же я вскочила на ноги и бросилась к Бьюрал.
— Керован… Может быть, он уже в плену, — в моем сознании промелькнуло множество опасностей, которые могли угрожать ему.
— Не думаю. Нет никаких признаков нападения. Лошади были специально выведены для передвижения по пустыне, их часто используют охотники; и они славятся своим спокойствием. К тому же там хорошее место для лагеря, — теперь Джервон смотрел на Элис. — И это место охраняется.
Элис вскинула брови.
— Кем? — резко спросила она.
— Ничего подобного я прежде не видел. Четыре лишенных всяких знаков жезла, вертикально воткнутые в землю с внешнего края пастбища. К одному из них, на севере, прикреплен пучок конских волос. На южном — пучок меха снежной кошки. На восточном — орлиное перо, и кабанья щетина — на западном. Ни к одному я не прикасался. Однако очевидно, что они для чего-то предназначены, и лошади не пересекают их границы.
Он бросил на Элис взгляд, требующий пояснения. Она казалась такой же сбитой с толку, как и я.
— Но куда он отправился? Тот человек со стоянки. Это ведь Керован! — не знаю, почему, но я была в этом уверена, возможно, главным образом в силу своего желания.
— Там были отпечатки копыт, ведущие на запад, к лесу. Я бы последовал туда, но тут Агран, — Джервон. склонившись, провел рукой по шее коня, — заартачился. Его обуял такой дикий страх, словно на пути у него возник рыжий медведь и начал приближаться к нему. Ясное дело, это запретная территория, и Агран почувствовал это.
— Но если лошади не могут… тогда почему бы нам не отправиться туда пешком, — не отставала я.
Джервон печально посмотрел на меня.
— Леди, у меня нет желания рисковать и отправляться туда, верхом ли на коне или же на своих двоих. Нас предупреждают, что нужно держаться от этого леса подальше, и я полагаю, что там властвуют какие-то силы Могущества. Но, правда, мы можем отправиться к стоянке и подождать… Желать большего — значит, рисковать потерять все.
Я отказывалась ему верить — тогда. Мы и в самом деле отправились в тот лагерь, со столь странно обозначенными границами, и увидели лошадей, спокойно пасущихся на пастбище и не отваживающихся ступить за пределы ограждения. Я едва обратила на эти жезлы внимание — просто направила Бьюрал в сторону леса.