Халт
Шрифт:
– Думаю, твоя Аннет права, – вмешалась Ванда, доев последний блинчик и облизывая пальцы от варенья. – Не забывай, она мародер и добывать информацию – ее работа. Мыслит она верно. Так что пускай раздобудет что-то на него.
– Возможно, мне понадобится помощь мага… – съязвила медноволосая.
– Понадобится – будет, – отрезала Ванда.
Халт мысленно улыбнулся. Кажется, их взаимная ненависть начала перерастать в пусть вынужденное, но сотрудничество. И это не могло не радовать. Впервые старуха назвала Аннет по имени, а не шпионкой.
– Но я бы как раз рассказала Огаю всю правду, – продолжила Ванда.
Все трое недоуменно посмотрели на мага. Та будто не
– Так нет их еще, воинов…
Ванда фыркнула.
– С таким настроем и не будет!
Глава четырнадцатая
Следующие дни проходили в томительном ожидании и нервотрепке. Ванда и Аннет где-то пропадали и ничего не рассказывали, с Тараном встречаться пока не хотелось, и потомок Хагена не знал, чем заняться, кроме как изводить себя. Он продумывал разные планы, но пока не появилось достоверной информации, они оставались просто фантазиями. Зато его девушка развела бурную деятельность: накупила платьев и каждый день вертелась перед зеркалом, сооружая прическу и макияж. Как быстро она превращалась из мародера в кокетливую соблазнительницу! Халт помнил, как покупал ей первое платье на Терре: в примерочной она не смогла разобраться, как его застегнуть, и метала громы и молнии. Почему-то Аннет показалось, что он потешается над ней, так что они потом еще несколько дней не разговаривали. А теперь – поди ж ты! Сама затягивает корсет! И прекрасно знает, что и как нужно оголить, чтобы мужчина загорелся желанием узнать, что же скрывается под рюшами и бантами…
Халт скрипел зубами, сжимал и разжимал кулаки, но молчал. То, что Аннет бегает соблазнять придворных Огая, было очевидно, и сын Глойфрида просто кипел от ярости и ревности. Но он прекрасно понимал, зачем она этим занимается. Ради дела. Ради его, Халта, дела! И осознание, что он сам толкает ее в постель к другим, просто разрывало на части. Выбора не было. Можно, конечно, послать все далеко и надолго, схватить в охапку свою любимую и убраться подальше, в тихий, спокойный мир. Но тогда он корил бы и изводил себя всю оставшуюся жизнь, превращая ее в ад. Жить с осознанием, что мог спасти три мира, но даже не попробовал этого сделать… да и родные его проклянут, и будут правы! Остается сжать зубы и терпеть. Но это и есть ад! Как ни старался Халт убедить себя, что это все ничего не значит, что любит-то Аннет его, а с этими просто спит, ничего не получалось. Ему казалось, что за полгода на Терре он стал прогрессивным, но как дошло до проверки принципов, выяснилось, что впитанный с воздухом Хединсея закон верности женщины своему мужчине составляет его естество. При мысли о том, что Аннет с кем-то другим, все внутри вибрировало от бешенства и оскорбления.
Собрав всю силу воли, он в очередной раз не проронил ни слова, когда девушка закончила подводить глаза, нанесла несколько капель розового масла на запястья и шею, чуть коснулась губами его щеки и упорхнула в город. Хотя Аннет уверяла, что ни с кем не спит, а просто флиртует, Халту казалось, что он каждый раз отправляет ее в бордель.
Но не только это грызло его: если за Ванду он был спокоен, то вот мысли об Аркадии Михайловиче не давали покоя. Халт забывал о своем предательстве, пока чем-то занимался, но по ночам и в такие минуты, как сейчас, он сам себе был противен. Что приспешники Хаоса сделали с адептом Ордена? Как воспользовались полученной информацией? Может быть, еще
В четырех стенах, один, Халт чувствовал себя грифоном в клетке. Так что после ухода Аннет он выдержал пятнадцатиминутную паузу и тоже отправился в город. В трактире на соседней улице продавали очень недурственный крепкий самогон, отдаленно напоминающий текилу. В последнее время Халт заходил туда ежедневно, бутылку же настоящей текилы, привезенной с Терры, оставил на особый случай.
– Так-так, юный тан напивается в одиночестве. Что опять приключилось?
Халт поднял голову и увидел Ванду. «Какой я, к чертям, тан? – подумал он. – Предатель, который даже с девушкой не может справиться».
– Так, хандра, – махнул он, ожидая, что старуха уйдет, но та, наоборот, села напротив и пронзила его ледяным взглядом.
– Аннет?
Халт кивнул. Хотел этим и ограничиться, но неожиданно его прорвало:
– Не могу я так больше!!! Куда она каждый день уходит? С кем спит? Что там творится? Я выгляжу идиотом! Я знаю, любой воин на Хединсее выгнал бы взашей такую девушку, а я… я сам ее на это толкаю! Это же мне надо найти что-то на Огая! Да она меня за это должна презирать!
Ванда сжала его ладони. От прикосновения холодных костлявых рук сын тана вздрогнул и вынырнул из недр собственных мыслей и эмоций.
– Мальчик мой, ты даже не понимаешь, кого ты полюбил и что будет с вами дальше. Ты меряешь жизнь по мерке Хединсея, и это нормально. Но Аннет из другого мира. Сколько ты пробыл на Аррете?
– Около недели.
– Ты вообще не знаешь того мира! Это мир на выживание. Там нет таких понятий, как сострадание, дружба, нежность, верность, любовь. Ты вытащил девочку из волчьей стаи и пытаешься обращаться с ней как с домашней собачкой. Не получится.
– Что же мне делать?
– Лучше всего – оставить ее в покое и найти себе другую жену, из своего мира.
Халт изо всех сил замотал головой.
– Я не могу! Это сильнее меня! У меня в глазах темнеет, когда ее вижу, и голова кружится. Мне плевать на всех остальных девушек! Я ничего не ощущаю, когда их обнимаю, а когда даже одним пальцем дотрагиваюсь до нее – меня уносит. Вот только я понятия не имею, что чувствует ко мне она, и от этого бешусь!
– Ревность – она всегда от неуверенности, – кивнула Ванда. – Думаю, она и сама не понимает, что к тебе чувствует. Этот волчонок не умеет любить, не знает, что это такое, никогда этого не видела. Она живет по принципу: выгодно – значит хорошо. Все. Никакой морали, этики и чести. Ты, в кого эти вещи вбиты с детства, даже не понимаешь, насколько вы разные!
– Я не знаю, что мне делать. Мне плохо с ней и невыносимо без нее, – прошептал потомок Хагена.
– Если хватит сил и терпения – научи ее любить. Задача такая же невыполнимая, как победить хаоситов, но попробовать стоит.
Халт скривил губы и потянулся к бутылке. Ванда перехватила его руку, убрала самогон.
– Хватит. Напиваются с горя хлюпики. Таны решают проблемы, а не прячутся от них.
– Я не тан. – Халт заглянул в рюмку, но та оказалась пуста.
– А кто?
– Ничтожество.