Хлорофилия. Живая земля
Шрифт:
Загорелся зеленый, Герц тронул.
– Кошмар, – выдохнула пассажирка и засмеялась.
Только молодые и цветущие девочки умеют так быстро переходить от испуга к веселью. Савелий тут же расслабился, а когда выскочил на трассу, где можно было включить автопилот, высвободить руки и напиться воды «Байкал экстра-премиум», тоже усмехнулся. Появление загадочной незнакомки с круглыми коленями, едва восемнадцати лет, явно можно считать финальным аккордом сумасшедшего дня. Это был его, Герца, приз.
– Спасаетесь
– Ага, – дружелюбно ответила девчонка. – Спасибо вам.
Очень приятная, решил Савелий.
– Куда путь держите?
– Куда-нибудь. Отсюда! Я такого кошмара давно не видела.
Герц изловчился и состроил гримасу глубокого недоумения.
– Какого кошмара?
– Ну, вертолетов… и прочего.
Он спросил, что, собственно, произошло, зачем и откуда вертолеты, и получил сбивчивый рассказ о поваленном стебле.
– Это был ужас! – восклицала юная леди, перехватив у него бутылку с водой. – Вы бы это видели! Толпа черных ниндзя с ведрами! Пять минут – и осталась одна кора!
Рассказывать она не умела. Медленно подбирала слова, и всякий раз найденное слово оказывалось самым скучным, грубым и простым.
Финал экспрессивной новеллы совсем не понравился Герцу. Его спутница сунула руку в сумочку и достала изрядный кусок мякоти, завернутый в пластиковую гигиеническую салфетку.
– Вот, – важно заявила девчонка. – Это она и есть.
– Стоп, – нахмурился Савелий. – Мы так не договаривались. Я не желаю на это смотреть. Откройте окно и выбросьте.
– Да ладно вам. Ее все едят.
– Во-первых, не все, – твердо возразил Савелий. – И даже не большинство. Во-вторых, я могу быть милиционером. В-третьих, это просто неприлично. Такая хорошая культурная женщина…
– Ладно вам. Какой вы милиционер. Вы какой-то известный тип, архитектор, что ли… В общем, шишка… Я вас видела. По телевизору.
– Это было давно, – мирно ответил Герц. – И я не архитектор.
– Но и не милиционер! Я слышала, все эти… знаменитые… жрут мякоть. Только не сырую. Концентрат, в таблетках.
Савелий пробормотал:
– У вас обширные познания.
– Не издевайтесь.
– А вы уберите дрянь. За ее хранение вас могут посадить в тюрьму. И меня заодно.
– За траву не сажают.
– Вам виднее.
– Я серьезно. – Девчонка понюхала содержимое салфетки.
Стало ясно, что она большая любительница. При том что Герц точно знал: сырая мякоть не имеет запаха.
– За траву не сажают, – повторила младая травоядная. – Мне «друг» говорил. Он там был. В тюрьме. Уже давным-давно за траву никто не сидит. Наоборот – там ее едят. Все. И охрана тоже.
– Не может быть. Тюрьмы подключены к проекту «Соседи», там везде объективы…
– Везде, да не везде, – взросло возразила девчонка.
– Значит, у вас есть «друг»?
– Как
– Вот как.
– Между прочим, он приятный. Пальцем меня не трогает. Он меня всему научил.
– И траву есть – тоже научил?
– А что такого? – с веселым вызовом воскликнула девчонка. – Я вижу, вы хоть и архитектор, а совсем темный дядя. Вы знаете, как ее правильно жрать?
– Употреблять, – поправил Герц.
– Употребляют, – снисходительно, по слогам сказала его спутница, – наркотики. А траву – жрут. Знаете, как ее жрут?
– Понятия не имею, – твердо произнес Савелий. – А что, есть особые хитрости?
– А как же. Вас как зовут?
«Она первая начала», – сказал себе Герц и представился.
– А меня – Илона. Будем знакомы. Кстати, это… Спасибо вам.
– Пустяки.
– Если бы не вы, я бы уже сидела в изоляторе. Пришлось бы звонить Моисею. Он бы, конечно, сразу меня вытащил, но потом… – Девчонка вздохнула. – Он, это… не любит, если я попадаю во всякие истории. Он любит, чтобы все было тихо.
– Я его прекрасно понимаю. Куда вас отвезти?
– А никуда не надо. Могу выскочить прямо здесь. Возьму такси. Денег, правда, нет… Но я знаю ребят, которые отвезут по дружбе.
– Хотите – я вам одолжу.
Девчонка рассмеялась:
– Эх вы. Давать в долг нельзя! Это настоящее преступление. В сто раз хуже, чем хранить мякоть стебля. За такое как раз могут в тюрьму. И меня, и вас.
Пятисложное слово «преступление» далось ей с большим трудом.
– Мелкие суммы разрешены, – внушительно возразил Савелий. – Одиннадцатая поправка к Конституции.
– Ну, я в этом не понимаю. И в долг брать не буду. Я никому ничего не должна. Я бы закурила, вот.
– Курите, – разрешил Савелий.
– Нет, – твердо сказала девчонка. – В вашей машине не курят. Это сразу чувствуется. Я, между прочим, не какая-нибудь… У меня своя порядочность есть.
– Вы хотели меня научить. Насчет травы.
Девчонка подумала, посмотрела на Герца и серьезно заявила:
– Если вас до сих пор не научили, я не хочу быть первой. Пусть вас учит, это… кто-нибудь другой. Я вас научу – вам понравится. Вам понравится – вы начнете жить совсем другой жизнью. Это серьезное дело.
Савелий кивнул:
– Я готов. Я люблю серьезные дела.
Девчонка улыбнулась:
– Ну вас к черту. Не буду.
Помолчали. Он смотрел на дорогу и на спутницу. Она – в боковое окно.
– В двух словах, – мягко попросил Герц. – Чисто теоретически.
– Лучше на практике.
– Исключено. Ограничимся вводной лекцией. Я весь внимание.
Девчонка опять засмеялась:
– Сколько вам лет?
– Пятьдесят.
– И вы про это ничего не знаете?
– Клянусь.