Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры
Шрифт:
Даже незначительное усиление позиций высших советских руководителей, своеобразная тенденция «олигархизации» власти, противоречили принципам единоличной диктатуры. Подозрительное отношение Сталина к соратникам усиливали его субъективные ощущения усталости и старости, а также многочисленные слухи о его болезни и предстоящем отходе от дел. В течение первого послевоенного года Сталин провел ряд жестких атак против всех членов советской руководящей группы. Эти атаки, целью которых было восстановление суровых патриархальных отношений конца 1930-х, еще раз заставили соратников присягнуть на верность Сталину. Оптимизируя практику своего участия в управлении страной, Сталин осуществил административные реорганизации. Многие вопросы оперативного руководства передавались различным инстанциям, в работе которых сам Сталин не принимал участия. Это позволяло ему сконцентрироваться на более узком круге политических вопросов — государственной безопасности, идеологии, внешней политике.
Последняя, как обычно, оказывала заметное воздействие на внутриполитический курс. Сравнительно узкие дискуссии, посвященные проблемам отдельных стран, преобладавшие на Потсдамской конференции и последовавшей за ней встрече министров иностранных дел в Лондоне в сентябре 1945 года, к весне 1947 года переросли в полномасштабный идеологический конфликт
Международные конфликты и прекращение помощи от союзников, более того, необходимость материально поддерживать новых восточно-европейских сателлитов, ухудшали положение разрушенной войной страны. Наиболее трагическим проявлением страшной разрухи и страданий был голод 1946–1947 годов. От голода умерли более миллиона человек. Еще около 4 млн человек перенесли различные эпидемические заболевания, вызванные голодом. Из них еще около полумиллиона умерли [25] . Война и голод вызвали увеличение детской беспризорности, уголовной преступности и других отрицательных социальных явлений. В странах, вошедших в состав СССР накануне войны (Латвия, Литва, Эстония, Западная Украина и Белоруссия, Молдова), продолжались антиправительственные партизанские действия.
25
Зима В. Ф. Голод, в СССР 1946–1947 годов: происхождение и последствия. М., 1996. С. 170.
Это сохранявшееся напряжение в стране не привело, впрочем, к кардинальным изменениям в высших эшелонах власти. Напротив, когда давление, вызванное войной, ослабло, Сталин выбрал бескровное возвращение к тому балансу сил в руководящей группе, которое сложилось накануне войны. Эта политическая тенденция преобладала во время первого этапа послевоенного восстановления, продолжавшегося до середины 1948 года.
Сначала старые товарищи
Вскоре после завершения Второй мировой войны, 4 сентября 1945 года, советское руководство вернулось к довоенным структурам власти, упразднив ГКО и официально передав все его дела Совету народных комиссаров [26] . На самом деле, верховная власть в этот момент находилась у неофициальной руководящей «пятерки», сформировавшейся в военные годы и уже принимавшей самые серьезные государственные решения, включая само постановление об упразднении ГКО. Образование «пятерки» являлось продолжением обычной практики подмены формального Политбюро неформальными руководящими группами [27] . Помимо самого Сталина, «пятерка» состояла из двух более молодых деятелей, Г. М. Маленкова и Л. П. Берии, которые попали в Политбюро перед самой войной, и двух старших соратников вождя, преданных и усердных В. М. Молотова и А. И. Микояна, входивших в сталинское ядро Политбюро на протяжении 1930-х годов. Такой состав руководящей группы означал некоторое изменение расклада сил в окружении Сталина по сравнению с довоенным периодом. Накануне войны Сталин активно выдвигал в противовес старым соратникам «ленинградцев» — секретаря Ленинградского обкома и ЦК ВКП(б) А. А. Жданова, фактически руководившего аппаратом ЦК, а также выходца из Ленинграда, председателя Госплана СССР Н. А. Вознесенского, назначенного накануне войны первым заместителем Сталина как председателя СНК. В годы войны по разным причинам эти деятели оказались на обочине высшего руководства страны.
26
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1463. Л. 76; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. / Сост. О. В. Хлевнюк и др. М., 2002. С. 21.
27
О руководящей «пятерке» в предвоенные годы см.: Хлевнюк О. В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М., 2010. С. 426–432.
Наиболее заметным в военный период было упрочение позиций Молотова. Вслед за назначением заместителем председателя ГКО 16 августа 1942 года ему вернули отобранный накануне войны пост первого заместителя председателя СНК [28] . В соответствии с новой должностью Молотов до конца войны руководил деятельностью правительства, возглавляя Комиссию Бюро СНК по текущим делам, а затем Бюро СНК [29] . Одновременно Молотов сохранял важные позиции в ГКО и вошел в состав Оперативного бюро ГКО, созданного в декабре 1942 года для руководства текущей работой основных промышленных наркоматов, работавших на нужды фронта [30] . На завершающем этапе войны в ГКО Молотова несколько потеснил Берия. 15 мая 1944 года он возглавил Оперативное бюро ГКО, а Молотов был вообще выведен из этого органа, сосредоточившись на работе в СНК [31] . Большое количество функций как в аппарате ЦК ВКП(б), так и в СНК и ГКО выполнял Маленков. Микоян в качестве члена руководящих групп Политбюро, СНК (Бюро СНК) и ГКО (Оперативного бюро ГКО) курировал развитие ряда отраслей экономики.
28
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1349. Л. 5.
29
Там же. Д. 1350. Л. 40.
30
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1356. Л. 120–121.
31
Там же. Д. 1406. Л. 27.
Выполняя важнейшие функции в экстремальных условиях, высшие советские лидеры объективно получали значительную административную самостоятельность. Обобщенную характеристику этой новой ситуации дал Микоян: «Во время войны у нас была определенная сплоченность руководства […] Сталин, поняв, что в тяжелое время нужна была полнокровная работа, создал обстановку доверия, и каждый из нас, членов Политбюро, нес огромную нагрузку» [32] . Это, конечно, не означало, что во время
32
Микоян А. И. Так было. Размышления о минувшем. М., 1999. С. 465.
По мере стабилизации ситуации на фронтах и приближения к победе над врагом появлялись признаки того, что Сталин намерен отказаться от вынужденных послаблений военного периода. Для Микояна первым сигналом о перемене ветров был выговор Сталина в сентябре 1944 года. 17 сентября Микоян направил Сталину проект решения о выделении ряду областей зерновых ссуд [33] . Хотя проект был достаточно умеренным и удовлетворял лишь часть запросов, поступавших с мест, Сталин устроил демонстративный скандал. На записке Микояна он поставил резолюцию: «Молотову и Микояну. Голосую против. Микоян ведет себя антигосударственно, плетется в хвосте за обкомами и развращает их. Он совсем развратил Андреева [34] . Нужно отобрать у Микояна шефство над Наркомзагом и передать его, например, Маленкову» [35] . На следующий день, 18 сентября, было принято соответствующее постановление Политбюро [36] .
33
АП РФ. Ф. 3. Оп. 52. Д. 251. Л. 93.
34
Секретарь ЦК ВКП(б), член Политбюро А. А. Андреев в декабре 1943 г. был назначен наркомом земледелия СССР.
35
АП РФ. Ф. 3. Оп. 52. Д. 251. Л. 93; Микоян А. И. Так было. С. 466.
36
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1420. Л. 136.
В конце 1944 года Сталин предпринял реорганизацию системы военного руководства. 20 ноября Политбюро назначило Н. А. Булганина заместителем Сталина в Наркомате обороны СССР [37] . На следующий день Булганин был назначен вместо Ворошилова членом ГКО и Оперативного бюро ГКО [38] . 23 ноября Сталин подписал приказ Наркома обороны СССР, устанавливающий корректировку системы руководства армией. Вопросы, представляемые в Ставку Верховного главнокомандования или наркому обороны, начальники управлений НКО и командующие родами войск были обязаны предварительно докладывать Булганину. Доклады начальников Генерального штаба, Главного политического управления, Главного управления контрразведки «Смерш» представлялись непосредственно Сталину [39] .
37
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1051. Л. 44.
38
Там же. Л. 46.
39
Русский архив. Великая Отечественная. Приказы Народного комиссара обороны СССР (1943–1945 гг.). Т. 13 (2–3). М., 1997. С. 332.
Важно отметить, что Булганин был сугубо гражданским руководителем. С начала 1930-х годов он работал председателем исполкома Моссовета, председателем СНК РСФСР, председателем правления Госбанка СССР. Во время войны Булганин служил членом военного совета ряда фронтов и благодаря этому получил некоторый военный опыт и генеральское звание. Выдвижение Булганина в Наркомат обороны и предоставление ему широких полномочий могло означать только то, что Сталин создавал новые противовесы военным, в частности, заместителю наркома обороны и Верховного главнокомандующего маршалу Жукову.
Очевидным подтверждением именно таких намерений Сталина служила демонстративная головомойка, которую он устроил Жукову буквально через две недели после назначения Булганина. В начале декабря 1944 года Сталин инициировал расследование обстоятельств принятия в мае и октябре 1944 года боевых уставов зенитной артиллерии и артиллерии Красной армии. Эти уставы были утверждены заместителем наркома обороны маршалом Г. К. Жуковым по представлению Главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова без предварительного обсуждения в Ставке Верховного главнокомандования. Именно это и было поставлено им в вину. Сталин вынес вопрос на обсуждение с участием военных [40] . На этом заседании (пиши продиктовал приказ наркома обороны СССР, официально оформленный 8 декабря. Приказ отменял утверждение уставов. Воронину был поставлено на вид «несерьезное отношение к вопросу об уставах артиллерии», а от Жукова требовалось «впредь не допускать торопливости при решении серьезных вопросов». Для просмотра и проверки артиллерийских уставов образовывалась комиссия, состав которой должен был определить Булганин. Принципиальное значение имело то, что этот приказ с критикой Жукова рассылался «всем командующим фронтов (округов), армий, начальникам главных и центральных управлений и командующим родов войск Наркомата обороны СССР» [41] . Выговор Жукову был таким образом широко обнародован.
40
Об обсуждении вопроса с участием членов Политбюро сообщал в своих мемуарах С. М. Штеменко (Генеральный штаб в годы войны. Кн. 2. М., 1974. С. 18–21). Вероятнее всего, обсуждение состоялось в кабинете Сталина 6 декабря 1944 г. Согласно журналу посещений кабинета Сталина, в этот день с 22 до 23 часов там присутствовали Булганин, первый заместитель начальника Генерального штаба А. И. Антонов, начальник оперативного управления Генштаба С. М. Штеменко, нарком Военно-Морского флота Н. Г. Кузнецов, Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронин, начальник Главного артиллерийского управления Н. Д. Яковлев. Однако, вопреки утверждениям Штеменко, члены Политбюро, как следует из журнала, в это время отсутствовали. Не было на заседании также Жукова, который находился на фронте.
41
Русский архив. Великая Отечественная. Приказы Народного комиссара обороны СССР (1943–1945 гг.). С. 337–338.