Хозяйка Четырех Стихий

Гинзбург Мария

Ульрик поднял освободившийся край плаща, и вместе с боевыми ведьмами внес Шенвэля в операционную.

Голова Марфора лежала на руках Ваниэль. Адриана подцепила порцию мази инструментом, больше всего напомнившим Марфору крохотную лопатку. Медсестра аккуратно вложила мазь в рану и чуть сжала края. Эльф боялся, что процедура будет очень болезненной, а у Ваниэль уже не хватит сил на обезболивающее заклинание, и он будет корчиться здесь, позабыв всякий стыд и невыразимо страдая, что свидетелем

его слабости станет мандреченка. Но Адриана оказалась очень опытной медсестрой. Она ни разу не коснулась своей лопаточкой краев раны. Марфор чувствовал только холод и приятное пощипывание, когда она укладывала мазь.

– Ты убил Радагаста? – ровным голосом спросила Адриана, подчерпывая следующую порцию мази.

Марфор почувствовал, как напряглись руки Ваниэль.

– Позвольте спросить, кто это такой? – спросил Марфор осторожно.

Адриана усмехнулась, и Марфор похолодел, увидев в ее глазах тусклый огонек безумия.

– Мужчина в доме на берегу, – сказала медсестра.

Марфор много раз слышал выражение «день, когда не стоит вставать с кровати», но сам переживал такой день впервые. И после слов Адрианы эльф остро почувствовал, что этот день вполне может стать его последним днем.

– Поверьте, мы изо всех сил старались его разбудить, но он… – стараясь придать голосу необходимую долю вежливого сочувствия, начал Марфор.

Адриана опустила свою медицинскую лопатку в рану. На четверть дюйма глубже, чем нужно. Марфор зашелся от боли.

– Прекратите! – закричала Ваниэль.

Марфор слышал ее голос сквозь пульсирующий розовый туман. Адриана извлекла инструмент. Эльф хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

– Побереги голос, – небрежно сказала медсестра эльфке, и продолжала спокойно: – Послушай, я ведь магичка, как и ты. Я вижу, понимаешь ли ты? Но я хочу, чтобы ты сам сказал.

Марфор вздрогнул. После убийства большая часть жизненной энергии жертвы выплескивалась на душегуба, но если чужеродная Чи усваивалась довольно легко, то следы чужой Цин из своей ауры могли убрать только некроманты.

– Или твоего мужества хватает только на то, чтобы убивать спящих? – спросила Адриана насмешливо.

– Да, – сказал Марфор. Ваниэль вся сжалась, представив себе последствия этого признания. – Да! Я убил его!

– Это не может считаться, – сказала эльфка. – Вы его вынудили сказать это!

Марфор в это время лихорадочно пытался вспомнить, каково наказание за убийство человека эльфом по новому Уложению. Вроде бы, смертная казнь, в случаях исключительной милости суда – воспитательный лагерь пожизненно. Ваниэль размышляла о том, хватит ли у нее Чи, чтобы прикончить Адриану и добраться вместе с Марфором до эльфийской половины Рабина, и по всему выходило, что нет.

– Благодарю тебя, сидх, за то, что ты сделал в моем доме сегодня ночью. От всего сердца, – сказала медсестра.

От изумления

Марфор не нашелся, что ответить. Медсестра заполнила всю рану мазью, взяла банку и со скучающим видом скользнула глазами по инструкции на этикетке.

– Ты, кстати, маг какой стихии? – спросила Адриана.

– Воды, – ответил Марфор.

– Досадно, – поморщилась медсестра и пояснила: – Здесь еще заклинание, оказывается, надо наложить. И маги – пациент и тот, кто накладывает чары, – не должны быть антагонистами. А я маг Огня.

– Я могу наложить чары, – сказала Ваниэль.

– Ты читаешь на мандречи? – спросила Адриана.

Эльфка отрицательно покачала головой. Медсестра вздохнула.

– Повторяйте за мной, – сказала Адриана.

Когда чары были наложены, мандреченка обмотала голову эльфа тугой повязкой и закрепила ее.

– Он очень слаб после потери крови, – сказала Ваниэль. – Разрешите нам остаться здесь…

– Перевязочная может понадобиться, – сказала Адриана. – Перейдите в свободную палату.

Медсестра покинула перевязочную.

– Какие интересные отношения были у нее с мужем, – пробормотал Марфор.

– Да, – сказала Ваниэль. – Люди – самые загадочные существа в этом мире… Вставай, пойдем искать свободную палату.

Онуфрий опутал проход хитрой комбинацией заклинаний. Дверь в ординаторскую можно было даже открыть, но вошедший не обнаружил бы ни ведьмы, ни мага. Так же визитеру немедленно захотелось бы покинуть это место – вспомнились бы какие-нибудь более важные дела.

Маг обернулся. Светлана стояла спиной к нему. Ведьма расстегнула штаны и прислонилась к столу. Несколько мгновений Онуфрий молча смотрел на обнаженные ягодицы и стройные бедра ведьмы.

– Я хочу видеть твое лицо, – сказал маг хрипло.

– А я – нет, – отрезала Светлана.

Онуфрий подошел к ней, взял ведьму за плечи и рывком развернул к себе.

Владислав не в первый раз сталкивался с постбатальным магическим истощением. Барон напоил Карину и ее ведьм каким-то настоем, горьким и горячим, после чего старшая крыла почувствовала себя гораздо лучше. Владислав предлагал ей прилечь в одной из палат, но ведьма отказалась, зная, что места сейчас понадобятся людям, чье состояние намного тяжелее.

Карина осталась в приемном покое, пока еще пустом. Медсестра вернулась за свой пост в дежурке. Эней с одной из ведьм ушли в перевязочную, Владислав с другой заняли свои места во второй операционной. Ждать долго не пришлось.

Первым явился Митя с раненными эльфийскими магами и мандреченами, отказавшимися покинуть свои дома и поплатившимися за это. Карина безучастно наблюдала за сутолокой, закипевшей в приемном покое, и думала о том, сколько же раз она видела подобное. И всегда, всегда повторяется то же самое – стоны, ругань раненных, запах крови и гари.