Хозяйка перекрёстков
Шрифт:
– О, я вижу, ты знаешь, что это такое, – улыбнулся культист.
Паук, разрастаясь на глазах, спрыгнул с его руки.
Козлоногий отпрянул, как испуганная тётка, увидевшая мышь. Было бы смешно, если бы я и сам не был в подобном состоянии. Паук был явно непростым – амальгама подсвечивала его таким ярким пульсирующим сигналом, будто это была портативная ядерная бомба.
Со всех сторон полился странный шелест, кусты зашевелились. А потом я будто погрузился в один из своих кошмаров.
Чёрно-оранжевые пауки размером с крупных псов полезли одновременно со всех сторон, замыкая нас в кольцо. Они пёрли сплошной
В этот момент я пожалел, что истратил все зелья Священного огня на кабана и грибницу. Впрочем, чтобы прожечь проход в этом жутком кольце, кажется, понадобилось бы целое ведро таких гранат.
– Феилис… тес митерас… – невнятно прохрипел Козлоногий.
Амальгама с некоторым запозданием даже дала перевод, но, думаю, ошиблась, приняв язык, на котором он произнёс эту фразу, за арранский. Потому что, если верить переводу, получилась какая-то ерунда, не вяжущаяся с происходящим.
Поцелуй матери.
Оба культиста отступили, держась от нас на расстоянии в несколько шагов. Но при этом сжимающееся паучье кольцо их, кажется, нисколько не смущало. Коротышка и вовсе отвлекся, колдуя над одним из щупальцев грибницы, которое, повинуясь его рукам, вспучилось быстро разрастающимся пузырём. Явно готовил какую-то следующую пакость.
Голем закрыл его спиной, угрожающе раскинув руки. Атаковать телохранителя я не видел смысла – меч всё равно не пробивал его каменную плоть.
– Да сделай ты что-нибудь! – выкрикнул я, поборов, наконец, оцепенение.
Козлоногий дёрнулся, будто получив пощёчину, и обернулся на меня через плечо.
– Поздно! Мы в ловушке. Моя сила иссякает, и этот круг мне не разорвать…
Я заметил, что первый паук – тот, которого Ходок достал из банки и бросил под ноги Энки – опутал демона паутиной. Плотная серая сетка уже доходила ему до колен, и Козлоногий оцепенел в каком-то непонятном благоговейном ужасе, похоже, даже не пытаясь бороться.
Я выхватил из Сумы еще один камень Хозяйки перекрёстков, но одного взгляда, брошенного на него, хватило, чтобы понять – что-то не так. Камень потускнел, руна на нём не светилась и напоминала просто грубо выцарапанный рисунок.
Зар-раза! Надо было не слушать демона, а валить к Эреш сразу. И что теперь?!
– Вытащи меня отсюда! Перенеси на Аксис!
Козлоногий обреченно рассмеялся, и эта его беспомощность окончательно взбесила меня. Я снова заглянул в Суму, но арсенал у меня был невелик. Опять попробовать жахнуть Крестом Триединого? Вряд ли поможет, я и в прошлый-то раз использовал его больше в качестве отвлекающего маневра.
Что делать?!
Когда я взмахнул Губителем и рванул вперёд, идея уже вспыхнула в мозгу – слабой, едва оформившейся искрой, которую я и сам едва уловил.
Голем угрожающе зарычал, сгорбившись сильнее. Но я лишь сделал вид, что пытаюсь напасть на него. Вместо этого, резко развернувшись, ударил Козлоногого, широким размашистым ударом разрубая ему горло. Вторым ударом, на противоходе, вонзил клинок ему в живот.
Позже, вспоминая этот момент, я и сам не мог точно сказать, моя ли это была идея, или же сам Энки как-то натолкнул на неё – взглядом, тоном, каким-то
Впрочем, возможно, дело не в отчаянии. Просто интуиция выдала простое и единственное возможное решение – и я ухватился за него раньше, чем успел осознать.
Кровь демона хлынула из рассеченного горла неправдоподобно щедро, хлеще, чем в фильмах Тарантино, широким ярким шлейфом. А потом, с небольшим опозданием, сработало и свойство меча – кровь вспыхнула алым пламенем, таким жарким, что я невольно отшатнулся.
Это определенно было куда действеннее, чем зелья Священного огня. Кровь капала на землю яркими тягучими каплями, похожими на расплавленный металл, и легко сожгла и паука под ногами Козлоногого, и его паутину. А потом и сам демон, будто очнувшись от спячки, рванул вперёд, оставляя за собой горящую полосу.
Рукоять меча мне снова пришлось выпустить, оставив клинок в животе Козлоногого. Но у меня и без этого хватало проблем. Например, как выжить в этом разверзшемся передо мной филиале ада. С одной стороны – уже подступившие вплотную жуткие пауки, от одного вида которых у меня внутри всё сворачивалось в спираль. С другой – фонтанирующий чуть ли не чистым игнисом демон…
Одно радует – для культистов моя выходка тоже оказалась сюрпризом. Они бросились прочь от Козлоногого, как прохожие с пути шального грузовика, заскочившего на тротуар. Мне же ничего не оставалось, как бежать за ним, следуя в объятом огнём фарватере. Ступни жгло даже сквозь подошву, плащ и вовсе загорелся так, что я, наверное, напоминал со стороны бегущий факел. Пришлось сбросить его, чтобы не обжечься. Впрочем, жар и без того легко проникал сквозь одежду, и я заметил, как на тыльной стороне ладоней вспухают огромные волдыри. Кажется, ещё немного, и такие будут по всему телу.
Но я, сжав зубы, упрямо бежал следом за демоном, удивляясь, почему он до сих пор не вырвал меч из живота. Ведь он-то не какое-то безмозглое чудовище!
Под ноги неудачно подвернулся какой-то камень или торчащий из-под земли корень. Я споткнулся и кубарем полетел вперёд, прокатившись прямо по объятой огнём земле. Амальгама притупляла боль, но всё равно я заорал в голос – ощущения были такие, будто по мне прошлись хорошенько разогретой паяльной лампой. Но главное – от падения я был дезориентирован, и не мог понять, куда бежать. Обожженные веки распухли так, что глаза почти не открывались. Кое-как поднявшись, я ринулся вперёд вслепую. Голова закружилась, а следом и меня самого будто подхватил мощный водоворот.
Неведомая сила подняла меня в воздух, закрутила и с размаху ударила обо что-то твёрдое, вышибая дух.
Глава 19
Очнулся я от боли. Она медленно всплыла откуда-то изнутри, постепенно обволакивая всё тело и пульсируя, то усиливаясь, то ослабевая. Болела обожженная кожа, ссадины на локтях, коленях и ладонях, рассеченная бровь, ушибленные бока. Лицо и вовсе, кажется, превратилось в распухшую маску, отслаивающуюся от черепа. Будто все повреждения, что я получал за последнее время, решили одновременно напомнить о себе.