Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

Ахматов Александр Леонидович

Теперь от него остались одни развалины. Римляне подвергли Фрегеллы жестокой каре за восстание его жителей, требовавших предоставления им прав римского гражданства. Принимавших участие в мятеже частью перебили, частью выслали за пределы Италии. Оставшуюся массу населения города — мужчин, женщин и детей — римский сенат приказал переселить в область Фабратерии, где они должны были основать новое поселение. По прямому указанию из Рима Фрегеллы были полностью разрушены в назидание всем жителям Италии.

Спустя четыре года

после этого Гай Гракх, второй раз избранный на должность народного трибуна и пользовавшийся исключительной поддержкой плебеев, предложил закон об уравнении в правах с римлянами италийских союзников, но трудно было представить законопроект менее популярный в римском народе, который не желал поступаться своими привилегиями в пользу всех других италийцев.

Даже Гай Фанний Страбон [379] , близкий друг Гракха, ставший консулом исключительно благодаря стараниям последнего, отступился от него и на плебейской сходке с яростью обрушился на этот законопроект.

379

Гай Фанний Страбон — консул 122 г. до н. э. Написал летопись, которая до нас не дошла.

— Неужели вы думаете, — восклицал он во время своего выступления, — что, предоставив союзникам гражданские права, вы и впредь будете стоять в народном собрании, как вы стоите теперь передо мной, или что вы и впредь будете занимать те же места, что и теперь, на всех играх и развлечениях? Неужели вы не понимаете, что эти люди заполнят все места?

Законопроект Гракха был провален, хотя все римские граждане, от нобилей до последнего из пролетариев, в глубине души прекрасно сознавали, что италики не прекратят борьбы и недалек тот день, когда они возьмутся за оружие.

Потому-то и Минуций, собираясь поднять восстание рабов, очень надеялся привлечь к нему свободных жителей Италии и превратиться из предводителя беглых рабов в вождя римских союзников.

Всадники молча проехали мимо разрушенного города.

Солнце уже стояло высоко в небе. Оно красило нежным розовым цветом вершины Апеннинских гор.

Вскоре гладиаторы увидели реку, вздувшуюся после таяния в горах выпавшего три дня назад огромного количества снега.

Это был Лирис, протекавший вблизи юго-восточной границы Лация.

Здесь через реку был переброшен крепкий деревянный мост, повторявший своей конструкцией Сублицийский мост в Риме.

Проехав по мосту, всадники еще некоторое время продолжали движение в сторону близлежащего Аквина, затем свернули с Латинской дороги на слабо наезженную дорогу, тянувшуюся берегом реки по направлению к Синуэссе.

По этой дороге около двух часов пополудни, преодолев без остановок от самых Формий не менее сорока миль,

беглецы выехали снова на Аппиеву дорогу прямо перед Синуэссой.

Разогнав лошадей во весь опор, они вихрем промчались мимо этого города и в трех милях дальше него часа на два задержались в маленьком городке под названием Воды Синуэсские, чтобы накормить и дать отдых лошадям, да и самим немного передохнуть и подкрепиться едой.

Это было довольно известное место лечения и отдыха, где не только местные, но и римские богачи любили проводить время, хотя большинство предпочитало нежиться в Байях, приморской здравнице, находившейся в тридцати милях южнее Вод Синуэсских. Туда в летнее время съезжалась чуть ли не вся римская знать.

Беглецы не подозревали, что их преследователи совсем близко.

Отряд апулийцев появился на заезжем дворе близ Формий через четыре часа после того, как гладиаторы его покинули.

Центурион приказал всадникам сменить лошадей и повел их дальше.

У самых Формий им повстречались путники, следовавшие из Аквина. Они сообщили преследователям, что видели группу всадников с запасными лошадьми, съехавших с Аппиевой дороги в сторону Аквина.

Апулийцы, нещадно погоняя своих лошадей, понеслись в указанном направлении.

Так что беглецы, надеявшиеся сбить погоню со следа, повернув на Латинскую дорогу, ничего этим не добились. Преследователи в пути получали точные сведения о передвижении гладиаторов от местных жителей, и в то самое время, когда они остановились в Синуэсских Водах, центурион и его апулийцы, почти загнав лошадей, прибыли на виаторскую станцию близ Синуэссы.

Об отдыхе никто из апулийцев не помышлял. Они были полны решимости продолжать преследование.

Пересев на свежих лошадей, они помчались дальше.

Примерно через час преследователи были уже в трех милях от желанной цели.

Тем временем гладиаторы решили больше нигде не задерживаться, пока не доберутся до Капуи.

Ириней, стараясь ободрить уставших товарищей, говорил им, что в имении Минуция они будут в полной безопасности, даже если туда за ними явится легионная конница.

Беглым ученикам Аврелия оставалось только гадать, откуда у Иринея такая хвастливая уверенность. Тем не менее это придавало им силы. Никто из них не заикнулся о том, что валится с коня от усталости и бессонницы.

Солнце уже стало клониться к закату, когда гладиаторы доскакали до перекрестка двух дорог — Аппиевой и Домициевой.

Последняя вела дальше на юг вдоль морского побережья. Аппиева дорога в этом месте поворачивала, огибая город Патрин, почти строго на восток и шла через Урбану к Казилину.

Отсюда гладиаторы продолжали гнать своих лошадей во весь опор и замедлили их бег на последнем длинном и утомительном подъеме дороги перед двумя преградившими путь полноводными притоками реки Саво.