Хроники пикирующего Эроса
Шрифт:
Скромность, конечно, украшает. Однако ваша, о. Всеволод, методика воспитания скромности вызывает некоторые сомнения. Не случилось бы сетовать, как Коту Матроскину: «Говорил я Шарику «Купи себе валенки! ” А он пошёл и кеды купил! Они, говорит, красивше!»
Всё на продажу
Виталий Манский снял фильм «Девственность».
Три провинциальные девушки едут завоёвывать Москву. Фабульно в самом начале это может показаться похожим на сюжетный ход знаменитого фильма «Москва слезам не верит». Но сходство это только кажущееся. Фильм Манского — о том, что ныне в России всё на продажу, вопрос в цене — в евро или в долларах.
Действие начинается с тоскливых панорам российских городков, глядя на которые понимаешь отчётливо: работы тут нет, в лучшем случае, если есть, зарплата 2–3 тыс.
Виталий Манский снял эпизоды разных кастингов, где молодым людям задавался вопрос: что бы эксклюзивного ты мог сделать за большие деньги? Оказывается, юная поросль готова: продать своих родителей, испражняться в тапочки соседу по комнате, целоваться, не будучи гомосексуалами, с любым представителем того же пола, вступить в сексуальные отношения с кем угодно и, наконец, продать свою девственность. Как говорится в закадровом тексте (автор — Дмитрий Быков, читает Александр Цекало), «мы вступаем в эру торговли девственностью. Это ведь самое главное — найти товар, который почти не нужен продавцу и резко повышает самоуважение покупателя. Проще только продать душу дьяволу, но души, как доказала наука, нет. Однако это вовсе не означает, что покупатель ушел с рынка. Покупатель — он здесь! Он рядом! Просто он интересуется другим ассортиментом… Откуда мы знаем, чего попросил бы у дьявола Фауст, если бы он родился и прожил всю жизнь где-нибудь в Караганде? Раньше за душу предлагали серьёзную цену: всемогущество, всезнание, вечную молодость, в крайнем случае взаимную страсть. Про деньги покупатель даже не заикался: то, что ему предлагали, было дороже любой валюты. В наше время рынок стал гораздо демократичней. Во-первых, упростился товар… Во-вторых, запросы тоже стали другими: всезнания уже даром не надо, от вечной молодости одни проблемы. На рынке это называется девальвацией».
Одна из героинь, создающая себя по образу и подобию куклы Барби — «все чтоб розовое — дом, одежда, машина, и много-много денег» — с мажорным личиком выслушивает перед отъездом наставления тётки: чтоб от вредных привычек держалась подальше, была хорошей девочкой. Бедная тётка! Она не подозревает, что пить и курить — младенческие забавы по сравнению с тем, чем будет заниматься ее девочка… Карина Барби при этом произносит пафосные речи: я всего достигну, я человек цели, через всё перешагну, но буду богатой и известной. Мадонна постарела, а Бритни Спирс уже не девушка, пора им на покой — я иду! Свою физическую девственность она считает сокровищем, которое повышает ее цену, но, тем не менее, готова продать ее за… — тут перебираются цифры — за пять миллионов долларов.
Другая героиня, Катя, предлагала себя в Интернете за 5 тыс. долларов, но никто не откликнулся, тогда она сделала это за 3 тысячи. Третья героиня, Кристина, попав в вожделенную для нее программу «Дом-2» и считая ее «хорошей школой жизни», поддерживаемая по телефону мамой в своих устремлениях, через пару дней оказывается за воротами — ей не повезло… Но факт остается фактом: за энное количество долларов-евро, как говорит одна из девушек, она может, ну, например, лишить себя девственности бутылкой кока-колы. При этом, как сказал на встрече со зрителями Виталий Манский (повидавший много процедур отбора кандидатов на то и на сё), кастинг в любой крупной компании мало отличается от кастинга в программе «Дом-2».
Идеология успеха любой ценой — только не продешеви! — насаждаемая ныне в России, на фоне нищеты и прозябания, хронического чувства фрустрации и безвыходности толкает девчонок на дно, которое они считают вершиной. И вот Карина Барби работает в стриптиз-баре, ходит в крупные кинотеатры и приглашает на этот фильм своих приятелей, а когда начинаются эпизоды с ее танцами вокруг шеста, сама выскакивает на сцену перед экраном, пытаясь демонстрировать стриптиз вживую. Она счастлива. Правда,
Представляется, что девственность в названии фильма — это не только и, возможно, не столько физическая ткань, сколько ментальная, нравственная. Эти девушки, репрезентирующие огромную часть поколения Next, не думают, не рефлексируют, они просто попадают в этот поток, в этот, как сказал один известный писатель, «карман мира», где высокое, социально значимое и требующее труда презирается, а низкое объявлено высоким и достойным. И этот «карман» кажется им всем миром.
Скандал — это любое нарушение общепринятых норм. Скандален князь Мышкин в «Идиоте», живущий согласно христианским заповедям в нехристианском мире. Скандал используется авангардом в искусстве — для выявления абсурдности каких-то устаревших или просто не нравящихся автору норм. Но когда скандал становится нормой, как в нынешнем шоу-бизнесе, он превращал бы окружающее, отдельное локальное пространство, просто в коммунальную кухню, если бы не одно «но»: как говорится в анекдоте, это уже не просто шоу-бизнес, это наша Родина, сынок, мы здесь живём. Это не отдельные глупые развратные девочки, а социальное явление. Мозги, мыслью не изуродованные, душа, выглядящая как пустое место, девственны незатронутостью интеллектом, сердцем, элементарными нормами морали.
Фильм «Девственность» вышел в ограниченном прокате, но — единственный среди нехудожественных лент — попал в топ-десятку сентября — мая 2008 года по количеству просмотров в России. С документальным кино это случилось впервые за много лет… А тем временем, по словам Виталия Манского, телеканал ТНТ собирался подавать на него в суд за моральный ущерб проекту «Дом-2».
Как женщина женщине
«Сегодня сходила в баню, — пишет одна юная особа в своём блоге. — Какое наслаждение! Парилка, потом — в холодную воду бассейна, массаж, маски — и уже как новенькая: усталости словно не бывало, а тело, и без того упругое, как наливное яблочко, гладкое, стройное, напитывается небывалой энергией, вот так бы горы и свернула. И для здоровья полезно, и самочувствие отличное, и для моих заказчиков, сплошь VIP’ов, не девушка, а картинка. И только одно испортило настроение: копошились вокруг какие-то старухи за сорок, с обвисшими грудями, жирными складками на животах — зрелище отвратительное. И ещё мазали друг друга кремами, натирались средствами от целлюлита, как будто это им, старухам-уродинам, может чем-то помочь». Ей, двадцатипятилетней, женщины «за сорок» уже кажутся никчемными старухами.
Бабушка моя, большая любительница чтения — эта привычка осталась у неё ещё после гимназии, — нередко забывалась за книжкой, а я, совсем девчонка, глядя на неё, невольно думала: зачем она столько читает? ведь она старая, ей это уже не пригодится… Я никогда никому этого не высказывала, но теперь мне нестерпимо стыдно за те свои мысли. А блогерше не стыдно. Ей — отлично, вот только в молодую головку не приходят простые мысли. Тебя от старух-уродин отделяет лет пятнадцать всего, и новая поросль, уже наступающая тебе на пятки, будет так же видеть тебя совсем скоро: ей уже ничто не поможет, скажут они, а туда же, массажи, кремы, фу, какая гадость эта ваша гнилушка, бабушка-старушка…
Мою маму-красавицу, пользовавшуюся большим вниманием поклонников, впервые назвали «пожилой женщиной» в сорок три — видимо, такие же, как вы. И это было пережито ею тяжело. Но до настоящей, не по вашим меркам старости она не дожила: скончалась в пятьдесят один год, от врождённого порока сердца.
Да, в Европе ХХ и ХХI века привилегиями пользуется юность. Однако так было не везде и не всегда. На Дальнем Востоке старость порой и сегодня ещё почитается гораздо в большей степени, чем на Западе, а в неиндустриальных обществах пожилые женщины вообще обладали совсем иным, высшим статусом. Социологи пишут: «Общества различаются по тому, насколько уважительно они относятся к старости. Во многих аграрных обществах, включая императорский Китай, пожилые люди пользовались особым почётом и уважением. У жителей Северной Бирмы долгая жизнь почиталась за привилегию, дарованную тем, кто вёл праведную жизнь в предыдущей инкарнации. Люди выказывали уважение к пожилым тем, что старались не наступать на их тень. Молодые женщины искусственно „старили“ свою внешность, поскольку почёт и привилегии были связаны с возрастом».