Хроники возрожденного Арканара
Шрифт:
С приговором Ходорковскому и Лебедеву (который уже обжалован) большая часть «думающего» российского общества не согласилась и не согласится. А вот с приговором Медведеву дело обстоит прямо противоположным образом.
Он – окончательный. И обжалованию уже не подлежит.
Губернатор фильтрованный
Путин предложил вернуться к выборности губернаторов, но в такой форме, что это обернется профанацией
О том, что выборы губернаторов и членов Совета Федерации надо возвращать, в последние годы говорили постоянно.
Даже
Что предлагает Путин? Партии, представленные в региональном парламенте, выдвигают кандидатов в губернаторы. Потом кандидатуры посылают президенту, который и решает, кто будет включен в бюллетень для голосования на прямых выборах населением региона. Аналогичную схему Путин предлагает и для сенатских выборов. И, наконец, он предлагает сохранение за президентом возможности отправить даже выбранного губернатора в отставку.
Зачем предлагать схему, аналогов которой нет ни в одной демократической стране? Почему не дать народу право выбирать без всякого «президентского фильтра»? Премьер отвечает на это аргументами 2004 года, когда объяснял отмену губернаторских выборов: надо «отсекать приход во власть людей, которые будут опираться на полукриминальные силы». Но практически все губернаторы, которых считали опирающимися на эти «темные
Схему Путина тут же поддержал нынешний президент: это «хороший переходный вариант» к подлинно прямым выборам. И губернаторы дружно выступили за эту «более демократичную» схему. Демократичного в ней между тем нет ровным счетом ничего.
Понятно, что из кандидатов, которые выдвинуты партиями, президент оставит лишь тех, кто его полностью устраивает. Теоретически это может быть даже одна кандидатура – от той партии, которую представляет он сам. Или две кандидатуры – со спарринг-партнером, чье участие позволит назвать выборы альтернативными. А представители оппозиции через «фильтр» не пройдут.
После этого назвать выборы – выборами можно будет ровно с тем же основанием, как и некогда выборы Советов депутатов трудящихся – только тогда роль «фильтра» играл обком или райком КПСС. По сути, именно в прошлое нам сейчас и предлагают вернуться – выдавая его за «переходный период»
будущему. Почему – понятно: последние выборы показали, что власть может одержать победу лишь путем массовых фальсификаций. Остается одно: так «отфильтровать» претендентов, чтобы победить еще до голосования.
А зачем нам президент?
Пусть политики борются за парламентские мандаты, а не за должности в исполнительной власти
Разговор, начатый статьей Лилии Шевцовой, Игоря Клямкина и Михаила Краснова «В Конституции не должно быть места для вождя» (см. «Новую газету» от 11 января), представляется не только важным, но и требующим продолжения.
Важным потому, что авторы призывают именно к системным, а не к персональным изменениям российской власти (обычно
Требование политической реформы, – изменения принципов государственного устройства, – ранее почти не встречавшееся у российских политиков, сегодня стало традиционным. Об этом говорят Михаил Горбачев и Григорий Явлинский, Михаил Ходорковский и Михаил Касьянов, Владимир Рыжков и Геннадий Зюганов, Алексей Кудрин и Гарри Каспаров. И многие другие. Об этом же – и статья Шевцовой, Клямкина и Краснова. И лозунг «Долой самодержавие!» – предложенный автором
«Новой газете» в январе 2004 года и казавшийся тогда политическим чудачеством, – сегодня становится все более и более адекватным отражением общественных настроений. «Систему менять надо», как в знаменитом анекдоте конца 80-х. Вот только – как?
Сначала – немного истории.
Мысль о введении поста президента РСФСР возникла у сторонников Бориса Ельцина осенью 1990 года – как продолжение тактики освобождения от «диктата центра». В марте 1990 года был учрежден пост президента СССР, которым стал Михаил Горбачев, – в ответ родилась идея наделить Ельцина статусом, сравнимым с тем, что уже имелся в «конкурирующей фирме».
Соответствующее решение было принято 17 марта 1991 года на референдуме – «да» на вопрос о введении президентского поста ответили 70% пришедших избирателей. При этом – что очень важно – президентский пост создавался не как необходимый обществу государственный институт, а исключительно как способ объявления Ельцина единоличным главой государства. И именно на этот вопрос, по сути, отвечали как сторонники, так и противники Ельцина, не очень задумывавшиеся о различиях между парламентской (какой была РСФСР) и президентской республикой…
На первые два года республика оказалась полупрезидентской, поскольку российский парламент де-юре сохранил свои полномочия. Но де-факто возник второй центр власти, который начал перетягивать на себя полномочия и ресурсы и избавляться от мешающего ему парламентского контроля.
Дело здесь было не в личных качествах Ельцина – такое поведение свойственно любой исполнительной власти. Но в странах с сильной правовой системой и устоявшимися демократическими традициями президент не может стать самовластным и бесконтрольным. А в России, – с ее традициями единоначалия и уверенности в том, что начальник выше закона, – парламент автоматически оказался «второстепенной» ветвью власти. Попытки поставить исполнительную власть на положенное ей место привели к известным событиям осени 1993 года, после которых была принята Конституция, закрепившая в России президентскую республику.
На протяжении последующих лет необходимость президентского поста в России считалась само собой разумеющейся, а неприятие парламентской формы правления было характерно не только для власти, уверенно заявлявшей, что только «сильная президентская власть» годится для нашей страны, но и для большинства оппозиции.
Одни оппозиционеры опасались «левого реванша» и «красного правительства», другие – «смены правительства каждые 3–4 месяца, как в Италии», третьи сетовали на «безответственность парламента», которому никак нельзя поручить формировать правительство, четвертые пугали возвращением «всевластия Советов» и так далее. И потому призывы к парламентской республике вплоть до последних лет проходили по разряду политологических мечтаний, а претензии к власти были не системными, а персональными. Мол, стоит выбрать вместо «плохого» президента «хорошего», как власть начнет работать в интересах граждан, эффективно решая их проблемы…