Хрупкая связь
Шрифт:
— Привет. Ты скоро вернёшься? — спрашиваю мужа, приняв вызов.
— Я встречаюсь с друзьями, Аля. Кажется, я предупреждал накануне.
— Кажется, нет.
На другом конце провода слышится раздражённый выдох. В нашем кругу знакомых уже неделю циркулируют ненужные сплетни, и, похоже, Влад сильно этим вымотан.
Мужу сложно переносить, когда кто-то обсуждает его или нашу семью за спиной. Ещё хуже, когда эти разговоры оказываются слегка преувеличенными.
В третий раз за неделю он расслабляется с друзьями, возвращается
— И что с того, Алин? — недоумевает Влад. — Я не могу позволить себе увидеться с пацанами?
— Можешь, конечно. Но раньше ты хотя бы для приличия звал меня с собой.
— Раньше, блядь, было раньше. Не сравнивай.
Я фыркаю и громко хлопаю дверцей духовки. Жар обдаёт пальцы, и я вздрагиваю, резко одёргивая руку.
— Извини, пожалуйста, что всё провалила!
— Да при чём тут ты? — огрызается Влад. — Тебе сложно понять, что я хочу хотя бы иногда не думать обо всех свалившихся проблемах?
— А я, значит, должна думать обо всех? Дом, ребёнок, работа — это только моя ответственность?
— Я не говорил, что ты одна должна всё тащить. Я просто не знаю, как с этим справляться!
— Ты не знаешь, как справляться, поэтому просто сбегаешь! Гениально, Влад. Удачно тебе погулять!
Я бросаю трубку и меньше всего ожидаю, что телефон тут же зазвонит снова. Виски пульсируют, а мысли в голове путаются, словно не могут найти правильное решение, хотя оно уже давно зреет где-то глубоко внутри.
На самом деле я знаю, где его найти. И каким оно будет. Просто всё ещё надеюсь на чудо.
— Что? — рявкаю в динамик.
— Предлагаю вымещать злость на том, кто испортил тебе настроение, — говорит Аслан.
— Пф-ф… А почему ты решил, что это не ты? Может, я злюсь на тебя потому, что уже десятый час, а ребёнка до сих пор нет дома?
— Об этом я как раз и хотел поговорить. Ами уснула, пока я забирал доставку собачьего корма у курьера. Что мне делать? Оставить? Разбудить? Перенести её в машину спящей?
Я вздыхаю, сползаю на пол и прижимаю лоб к согнутым коленям.
— Пока ничего не делай. Она может испугаться и расплакаться.
— Ок, понял.
— И… Я скоро приеду.
35
Несмотря на то, что свою машину я давно забрала из сервиса после ДТП, я вызываю такси, потому что на обратном пути домой нас подвезёт Аслан.
Над внешним видом не заморачиваюсь: майка, растянутые спортивные штаны и кофта. Сев на заднее сиденье, я несколько минут размышляю, стоит ли написать мужу, но обида перевешивает. Я блокирую телефон и оставшуюся часть дороги просто смотрю в окно.
Влад поступил по-детски. Я понимаю, что ему сейчас тяжело — не
Возможно, это жестоко, но я спасаю только свою менталку. Потому что, имея ребёнка, я не могу позволить себе сломаться. Потому что между мужчиной и дочерью я всегда выберу дочь. Потому что между кем угодно и ею — я всегда выберу Амелию. Потому что, вероятно, никакой крепкой семьи не было, а иллюзия оказалась всего лишь тонкой оболочкой, которая раскололась при первом же землетрясении. Страшно представить, сколько таких толчков ещё предстоит пережить.
Расплатившись за такси, я выхожу на улицу, кутаясь в куртку от пронизывающего ветра. В окнах дома горит свет — во всех комнатах, даже в котельной.
Ами боится темноты и засыпает только со включённым ночником. Свет для неё — это щит, маленький островок безопасности. Её отцу стоило услышать об этом всего один раз, чтобы никогда не забыть.
— Луна, нельзя! Место! — строгим тоном командует Аслан, открывая дверь и пропуская меня внутрь. Он в белой футболке и свободных штанах, босой и удивительно домашний в этом образе. Отодвигая собаку ногой, Тахаев поднимает взгляд и чертит невидимые линии на моем лице: от глаз к губам. — Привет. Не бойся.
— Привет.
Я прижимаюсь к стене, когда ретривер, игнорируя команды, вырывается вперед и радостно толкает меня передними лапами. Аслану приходится схватить собаку за ошейник, чтобы оттащить её и дать мне возможность спокойно раздеться.
В доме так тепло, что мне становится жарко даже в кофте с длинными рукавами, поэтому я снимаю её вместе с курткой и оставляю на вешалке.
С тех пор, как мы не виделись, Луна заметно выросла. Теперь это не милый щенок, а уже почти что подросток.
— Слушай, если ты не успокоишься, мне придётся закрыть тебя в другой комнате, — предупреждает Аслан, обращаясь к собаке. — Например, в кладовке, где нет еды и игрушек.
Чтобы отвлечь ретривера хоть на несколько секунд, он хватает с пола мяч и бросает его вглубь дома. Выругавшись, Аслан поднимается на ноги и упирает руки в бока.
— Извини. С Амелией она ведет себя иначе — более спокойно. В остальном её поведение всё же требует небольшой корректировки.
— Твоя прошлая собака тоже была такой непослушной?
— Зара? — зачем-то переспрашивает. — Нет, она была намного благодарнее. А Луна ведёт себя так, словно я ей что-то задолжал.
Я улыбаюсь, снимая резинку, которой собрала волосы в небрежный высокий пучок, и прохожу мимо Аслана в гостиную, заваленную игрушками и коробками из-под еды.
Приходится прикусить язык, когда я замечаю, что одной полезной едой дело не ограничилось — на ужин были картошка фри и наггетсы. Но это, пожалуй, меньшее из того, что может меня сегодня разозлить.
— Где Ами? — тихо интересуюсь.