Хрупкая связь
Шрифт:
Аслан медлит всего секунду, а затем отрывается от столешницы, стирая последние сантиметры между нами. Он наступает ближе, тесня меня назад и не отводя взгляда.
Я ощущаю тепло его тела, его запах, чувствую, как напрягаются мышцы под тонкой тканью футболки. Грудная клетка вздымается высоко и резко, словно он сдерживает себя, борясь с чем-то внутри.
Я не сопротивляюсь, не спрашиваю и не пытаюсь остановить. Я просто дрожу от возбуждения и от того, что знаю, чего хочу, но шестилетняя пауза делает волнение гораздо болезненнее
45
Я была в этой спальне всего дважды и лишь мимолетом, поэтому не сразу нахожу выключатель. Аслан делает это вместо меня — регулирует не слишком яркий, но достаточный свет, чтобы мы могли видеть друг друга. Видеть и наслаждаться.
Меня потряхивает.
С одной стороны, не терпится как можно скорее раздеться, чтобы зафиксировать изменения, а с другой — мамочки, как же страшно! Страшно так сильно, что сердце вот-вот сдуреет и проломит рёбра!
Я давно смирилась с тем, что больше никогда…
Ни разу.
Ни на секундочку не почувствую его в себе и на себе. Но вот он здесь. Настоящий, тёплый и близкий. Не во сне, а наяву. Стоит обнять его — и прошлое оживёт. Стоит прижаться губами — и не останется ничего, кроме изматывающего, почти невыносимого ожидания.
— Ой!
Аслан наклоняется и рывком подхватывает меня на руки прямо на пороге комнаты, спеша сократить расстояние. Я обвиваю крепкую шею, вдыхая знакомый запах кожи, смешанный с ароматом геля для душа. Его дыхание горячей волной прокатывается по моей щеке, смешиваясь с моим и превращая воздух между нами в нечто осязаемое. Окутывая, будто невидимая ласка, от которой захватывает дух.
— Луна, нельзя! — командует Аслан, отталкивая ногой собаку, что пытается с разбега заскочить на просторную кровать, чтобы поиграть с хозяином.
Это выбивает из меня короткий смешок, потому что сегодня, блин, моя очередь играть с ним. Завладевать его вниманием! Целиком и полностью, между прочим! И я не хочу абсолютно ни с кем делиться!
— Я не потерплю конкуренток, — шутливо заявляю. — Ни сейчас, ни в будущем. Скажи, что ты только мой.
— Твой, конечно.
Тон мягкий, но абсолютно серьезный. Такому веришь.
Опустив меня на пушистое одеяло, Аслан оттаскивает за ошейник ничего не понимающего ретривера. Быстрая пульсация на виске выдаёт его накалённые нервы, которые приглушаются только… усилием воли.
— Место, Луна! Ну же… Кому сказал, место! — рассерженно повторяет. — Да блядь… Что с тобой такое?
Я сажусь на кровати, скрестив ноги по-турецки.
Мысли скачут хаотично: налетают, разбиваются и сплетаются в клубок.
Ничего необычного не происходит.
Это просто, мать вашу, секс.
Один из многих.
Контакт, каких было сотни и будет ещё столько же. Но зубы почему-то отбивают чечётку, когда Аслан закрывает комнату на замок, упирается
Я замираю, впиваясь взглядом в его тело, будто вижу впервые. Шесть лет — достаточно, чтобы стереть из памяти некоторые мелочи: линию ключиц, едва заметные следы от старых ожогов на боку, и изгиб пресса, который теперь кажется чётче и жёстче.
Подмечаю новые детали — тёмные густые волоски, покрывающие грудь, и манкую дорожку на животе, ведущую под резинку штанов.
Я не помню, чтобы он был таким… Взрослым. Заматеревшим. Даже грубоватым.
Тяжёлым в своих движениях, но не от усталости, а от силы, скрытой в мышцах.
— Алин, ты чего?
Слёзы подкатывают глазам, но я быстро их смаргиваю. Мне хочется плакать от того, что время прошло, а я не заметила, как забыла детали. Забыла, как ощущалась его кожа под моими пальцами, как ложилась тень на хмурое лицо, когда он смотрел на меня вот так — внимательно и обеспокоенно, будто разгадывая сложное математическое уравнение.
Мотнув головой, я тянусь рукой, чтобы потрогать. Ощутить шероховатость, смешанную с сухой гладкостью.
Мои глаза напротив его пупка. Ладонь интенсивно тает. Я подгибаю под себя ноги, не торопясь предпринимать активные действия и давая себе время привыкнуть. Несмотря на то, что между нами натянутое притяжение из двух магнитов.
— Ты возбудился, — констатирую факт. — Хочешь меня?
Это стало заметно ещё на кухне, когда я обрабатывала раны, но теперь, в спальне, скрыть уже невозможно — под серыми спортивными штанами отчётливо выделяется эрекция. Просто мне нужно больше слов и уверенности, чтобы заполнить почти паническую растерянность.
— Это же… очевидно, — отвечает после серии отрывистых выдохов.
— Я правда тебе нравлюсь? Новая я?
Аслан не двигается, а только наблюдает за мной исподлобья, будто ждёт, что я сделаю дальше. Опасаясь спугнуть, потому что я выгляжу немного расшатанной.
— Очень.
Его дыхание частое. Сердце вылетает. Моё — трепещет.
Тело выдаёт то, что он не говорит вслух. Бурю, внутренний конфликт, влечение.
И многое-многое другое.
Я вижу, как напрягаются мышцы его пресса, как на миг вздрагивают жилы на руках, когда он сжимает пальцы в кулаки.
А затем я обхватываю твёрдый член через плотную ткань. Веду ладонью вверх и вниз. И с его груди срывается короткий, сдавленный стон, разрезая тишину.
— Соскучилась по нему… — искренне признаюсь.
Это прямой сигнал к действиям. К тому, чтобы облизать пересохшие губы и сделать встречный ход, ухватившись за край лонгслива и стянув его через голову.
Ткань мягко скользит по коже, оставляя меня в одном бюстгальтере, под которым мучительно ноют соски.
Я нервничаю, естественно. Наверное, как никогда раньше. Одним вином здесь точно не отделаешься — надо просто пережить.