Художник моего тела
Шрифт:
– Я лишь хочу сказать, что не стоит попусту тратить свое беспокойство на меня.
– Ха!
– Я закатила глаза.
– Я буквально беспокоилась о тебе всю свою жизнь.
– Разве я просил тебя об этом?
– Его гнев усилился.
– Нет. Просто так поступают те, кто заботится...
– Прекрати, - он тяжело вздохнул, в его взгляде затуманилось страдание.
– Черт... почему мы ссоримся?
– Одну руку Гил опустил, другую - протянул ко мне. И снова он боролся со знакомым желанием
– Прости, что причинил тебе стресс, О. Я...
– Все в порядке...
– Нет.
– Он покачал головой.
– Я никогда не заслуживал тебя. Даже когда у меня была ты. Я определенно не заслуживаю твоей заботы.
Его рука опустилась.
Он хотел засунуть ее в карман.
Я протянула свою руку и взяла его, переплетая наши пальцы вместе, крепко связывая нас. Между нами зажглась сила - нечто чистое и ясное, честное и истинное. Она гудела от его ладони к моей, покалывая и целуя, прокладывая себе путь вверх по моей руке и вниз по позвоночнику.
– Просто ответь на мой вопрос. Он причинил тебе боль?
Гил отстранился с гримасой.
– Нет.
Это было «да».
Гил посмотрел на лифт, его желание уйти было очевидным.
– Пожалуйста... просто доверься мне.
– В его глазах мелькнуло прошлое; более молодой Гил, которому я очень доверяла.
До того, как он разбил мне сердце.
Мои вопросы и беспокойство могли подождать.
– Хорошо.
– Схватив сумочку, я вышла из рабочей системы и быстрыми шагами прошла мимо него. Он не сказал ни слова, следуя за мной, как страж королевы, и напряженно ждал прибытия лифта.
Мое сердце билось в темпе и спотыкалось, когда Гил был так близко. Мое тело неуклонно предавало меня, наполняясь желанием, вспоминая, каково это - быть с ним, целовать его, ощущать его внутри себя.
К тому времени, когда лифт поднял нас и скрыл от любопытных взглядов сотрудников, мои трусики были влажными, а блузка слишком тесной.
Я пыталась отдышаться.
Я наклонилась вперед, чтобы нажать на кнопку первого уровня, но Гил опередил меня. Наши пальцы соприкоснулись на кнопке, и в моей крови вспыхнуло вожделение.
Я не знала, как это связано с лифтами, но казалось, что все великие романы имеют эпический поцелуй в клаустрофобном транспорте. Наша история была не совсем романом, но рука Гила обхватила мою щеку, его большой палец провел по моей нижней губе.
– Прости меня за ту ночь.
Я застонала, когда его большой палец погрузился в мой рот.
Его изумрудный взгляд потемнел, его тело прижалось к моему, пока он не прижал меня к зеркальной стене. Мой позвоночник ударился о прохладу, грудь и живот покалывало, когда он придавил меня своим весом.
Гил дрожал, его бедра прижимались к моим, одна рука опиралась на зеркало.
–
Мое сердце заколотилось, когда в его голосе зазвучало что-то темное и мрачное.
Мой разум был бесполезен, уже опьяненный его почти-поцелуем, но характер вспыхнул слаженно.
– Подожди... ты извиняешься за то, что занимался со мной сексом?
Гил нахмурился, его взгляд остановился на моих губах.
– Я был груб с тобой.
– Мне это понравилось.
– Я трахал тебя как животное.
– Его лоб нахмурился, когда он закрыл глаза.
– Я никогда не хотел так с тобой обращаться. Я дал обещание, когда был моложе, всегда обращаться с тобой с...
– В шелковых перчатках?
– Я пошевелилась, пытаясь столкнуть его тяжелый вес с себя. Он не позволил, прижав меня к стене еще сильнее.
– С уважением.
– Его взгляд остановились на моем.
– Мужчины - монстры, О. Я усвоил этот урок с самого детства.
Бордель его юности.
Крики секса.
Вопли мужчин.
Впервые во мне проснулось понимание.
– Поэтому ты никогда не пытался переспать со мной, когда мы были моложе?
– Я не знала, что чувствую по этому поводу. Благоговение? Боль? Благодарность? Разочарование?
– Ты знал, как сильно я хотела тебя, но никогда не прикасался...
– Как я мог прикасаться к тебе, когда я был сыном этого ублюдка?
– Его рот сжался от напряжения.
– Я не знал, смогу ли контролировать себя, и, судя по тому, что было ночью, я был прав, когда держал свой член в штанах.
– Ого.
– Я хотела оттолкнуть его, но вместо этого обвила руками его шею.
– Ты идиот.
– Наклонив его голову вниз, я поцеловала его.
Он забился в конвульсиях, когда мой язык прорвал шов его губ, пробуя его на вкус, требуя его. Руки Гила зарылись в мои волосы, удерживая меня неподвижно, когда он открыл рот и поцеловал меня восхитительно крепко.
Тихий мир лифта, невесомость падения - все это стало зажигательной смесью. Зеркальная тюрьма, где похоть была скальпелем, а желание - лезвием. Потребность резала мою кожу, кровь бурлила от желания.
Наши губы скользили и скользили, наши зубы клацали, наши языки переплетались.
Его бедра толкнулись в мои. Его руки опустились на мою задницу, сжимая меня, массируя звериными лапами, прижимая меня к твердой стали его джинсов.
Лифт пиликнул.
Двери открылись.
Залитый ярким архитектурным светом вестибюль разорвал наш тихий эротический мир.
Гил оторвался от меня, отшатнулся назад с трясущимися руками и влажными губами. Я покачивалась на каблуках, тяжело сглатывая, разглаживая юбку дрожащими пальцами.