И-2
Шрифт:
Он рассказал, что первые годы считал свою новую жизнь своего рода искуплением. Раз согрешил и убил деревья и птичек — искупи свою вину. Но прошел десяток лет и его фанатизм иссяк. Он понял, что его без всякой веской причины превратили в мерзкого призма с колесами в брюхе. Он понял, что Маме, она же сучья система, просто плевать на его чувства, на его давнюю исповедь, на искренность и веру и искупление. Машине посрать на чувства гоблинов. Она вынесла бесстрастный приговор… и забыла о бывшем друиде. А он медленно сходил с ума…
И ведь сошел… да, он сошел с ума и на пару с лишним лет… просто выпал из жизни. Когда он
Кстати… его цветочки очень нравятся пчелкам! Потому что в них содержится множество особых и полезных для них штук, что позволяет ульям оставаться здоровыми. То, что пчелы уносят с его цветов в свои улья, не только лечит полосатых умниц, но еще и травит всех паразитов, что любят жить в ульях. Разве это не чудесно? Хоть что-то поистине прекрасное в его жизни. Как приятно порой проснуться и услышать сквозь микрофоны как басовито гудят пчелы на его голове… Что? Нам похер? Ну… не всем доступно прекрасное.
Спустя час никому не нужных откровений, Колиус наконец-то перешел к интересующим меня вещам.
Руины на берегу Рио-Рохо.
Там одинокое и частично взорванное здание. Он видел его несколько лет назад. Видел издалека, но четко — благодаря поднятой на деревья камере с неплохим зумом. Да он умеет поднимать камеры на деревья. Иногда с помощью муравьев, иногда самостоятельно. Как он это делает? А жопой хватает и подкидывает. Ага…
Он видел то здание. Оно было высоким, но при этом строители так идеально вписали его в высокую излучину русла, что оно и в прошлые времена было не особо приметно. Или вообще незаметно с пары ракурсов. Сейчас же и вовсе не понять, где кончается природная скала и откуда начинается рукотворное. По примерным прикидкам здание около пяти этажей. Но ему трудно судить — он никогда не жил в старых городах. Но может сказать, что постройка дотянулась бы крышей до любой дорожной эстакады прошлого, что до сих пор видны кое-где над джунглями.
Там явно был взрыв — левая сторона здания скошена, в центре сильно просело. Но то ли взрывали в спешке, то ли действовали конченные неумехи. А после неудачной попытки все так и бросили. Прошли века, природа быстро спрятала постройку под слоем почвы и растительности.
Сказать начистоту… он не просто так смотрел в ту сторону. Те земли отведены ему — он должен рано или поздно «довести» самшитовую рощу, свои дьявольские сады, до самого берега Рио Рохо. Самшиты любят воду. Любят сырость. Чем дальше от реки — тем труднее в засушливые времена, тем неохотней растут деревья. Пока что он «растет» в другие стороны, но еще пяток лет и он достигнет всех дозволенных границ… и у него останется лишь один незанятый кусок девственных джунглей, что по системному приказу подлежат замещению самшитами, цветами и пчелами.
Вот только… рядом с теми
— Поэтому ты согласился вести нас туда, старая гнида? — тихо рассмеялся я — То-то ты так быстро и охотно согласился, хотя недавно упирался…
— Да… наверное… я ведь слегка не в себе… Но… поставь меня на свое место, амиго — крутой отряд во главе с командиром, чье имя уже у многих на слуху, движется к старым руинам, где живет мешающий мне дракон… Мне рано или поздно придется туда идти… система не согласится заменить этот квадрат на другой… Еще несколько лет, а если будет много дождей, то может и через пару лет, дроны прилетят и велят мне идти на смерть… в пасть умному дракону.
— Так ты же хотел сдохнуть.
— Может и хотел… может и хочу… или буду хотеть… Но не так. Не в пасти дракона…
— Почему? Какая разница, взорву я гранату у тебя в жопе или тебя раскусит пополам какая-нибудь хищная тварь?
— Разница?… Не знаю… трудно объяснить…
— А может ты просто боишься умирать?
— Может и так… Но… Нет… я не особо цепляюсь за жизнь. Но я бы хотел узнать кое-что до того, как сдохну… Кое-что очень важное…
— И что же это, Колиус?
— Есть ли там люди?
— Где? В руинах?
— Да нет!
— В Формозе? — бросил я наугад — В Олимпе? Где?
— В Олимпе люди? Это ведь запретная гора на чьей вершине живут боги…
— Ну да…
— А про Формоз я слышал… там нет людей. Там твари… или же те, кто много хуже тварей, если правда то, что я слышал.
— Что ты слышал о Формозе? — я не скрывал своего жгучего интереса, подойдя ближе к катящемуся уродливому грибу — Расскажи…
— Только легенду о бунте… Страшную легенду от которой стынет кровь в жилах…
— Это я слышал — разочарованно скривился я — Мятежники устроили резню и были за это прокляты Высшим. Так?
— Так.
— Фуфло…
— А что ты слышал о трупном синоде?
— Что?
— Вот! — в голосе призма зазвучала радость, одно из «бревен-конечностей» прижатых к панцирю шевельнулось, показался объектив камеры направленной на меня и зажатой в тонюсеньких сучках-пальцах — Ты не слышал! Еще бы! Эту легенду знали лишь старшие друиды и приближенные к ним. Запретная быль! Ужасная быль!
— Давай детали.
— Ты забыл спросить о том, что я хочу узнать до того, как сдохну…
— Потом. Сначала Формоз. Давай, Колиус. Не заставляй меня злиться…
— Это лишь легенда. Я услышал ее от старшего друида Кортеса Бланко. А ему ее поведали бродячие рыцари, что вершат правосудие. А им ведом многое из того, что скрыто обычным людям…
— Рыцари многое знают?
— О да!
— Ну и? Что они рассказали?
— Про Формоз! Все верно — там был мятеж. Бунт! Восстали те, кому Высший верил и оставил вместо себя на время своего отсутствия. Но их души пожрала жадность к богатству и власти. И они восстали, едва только Высший на время покинул место, что позднее стало называться Формозом. Бунт не был подавлен. Высший не вернулся в оскверненное место. Но он послал туда карательный отряд, что сделал только одно дело — уничтожил тех, кто нанес личное страшное оскорбление Высшему. А еще отряд кое-что забрал оттуда. Кое-что очень и очень важное для Высшего. И только после этого обезумевший от ярости Высший проклял то место. Тогда оно и получило свое название — Формоз. И все из-за трупного синода…