Идеальный мерзавец

Майер Жасмин

Марк не стал заморачиваться с прелюдией. Никакой ласки, никакой нежности. Это потребность действовать здесь и сейчас, потребность получить свое и отдать ему себя. Теперь я знаю больше. Теперь не я буду стоять по ту сторону двери с квадратными глазами, как в аэропорту. Теперь я буду той, кто выйдет из туалета со странным блеском в глазах и ярким румянцем на щеках.

Как все изменилось для хорошей девочки Веры…

А Марк даже не был принцем, все это время Марк был и по-прежнему остается Чудовищем.

Разом,

и он весь во мне, и это лучшее из того, что я испытывала в своей жизни. Меня душат слезы восторга и жалости к самой себе. Надо же было быть такой дурой, чтобы еще и влюбиться в него. Отдать сердце тому, кто действительно не верит и не испытывает чувства.

— Вера… Вера..

Мое имя. С каждым толчком он шепчет мое имя, как будто старается не забыть, кого он трахает на этот раз. Я вздрагиваю от сильных глубоких ударов, и мне охренеть, как хорошо. Я еще не делала это стоя, когда меня держат на весу. И в то же время мне охренеть, как больно, потому что с каждым толчком Марка, с каждым произнесенным моим именем конец все ближе. Точка невозврата давно пройдена. И теперь мы замерли в шаге от финала. Никогда не знала, что такое прощальный секс, а теперь знаю и это. Теперь я знаю слишком много.

Марк очень тяжело дышит. Он делает несколько коротких шагов из-за спущенных на щиколотки штанов и усаживает меня на край мраморной столешницы возле раковин.

Ребра. Я вспоминаю про его больные ребра и думаю о том, что этот безумец только что сделал себе еще хуже, когда решил, что может сделать это, держа меня на руках.

Марк все еще во мне. Он не может даже нормально вздохнуть, только цепляется руками за мои плечи, талию. И в то же время он не может не двигаться.

Он едва уловимо качнул бедрами, и меня выгнуло от удовольствия. Узких губ коснулась самодовольная улыбка. Гордиться, что даже в таком состоянии он все еще хорош.

Теперь он двигается медленно, размеренными движениями, как и просил доктор. И я улавливаю отголоски этих же мыслей в блеске полуприкрытых глазах Марка, когда он смотрит на меня.

Эти медленные движения подводят меня к краю, а после доводят до пика мягкие поглаживания большим пальцем.

Марк протиснул руку между нашими телами, и он с жадностью смотрит мне в лицо, когда я кончаю под ним, вздрагивая всем телом.

Мерзавец улыбается. Впивается в бедра руками и тремя сильными ударами финиширует следом.

— Пойдем со мной, Вера, — шепчет он, касаясь моего лба своим. — Пойдем со мной.

Однажды я уже послушала его, а потом узнала, что он спал с другой. Однажды я даже сама приехала к нему, а после узнала, что он опять соврал.

Больше я не намерена ставить запятую. В этот вечер я ставлю точку.

Качаю головой и отталкиваю его от себя, упираясь ладонями в грудь. Целюсь в ребра, потому что иначе никогда не убегу.

Марк отшатывается

и кривится.

— Вера?…

Кажется, сегодня он не знает других слов.

Спрыгиваю со столешницы, и краем глаза вижу, что в равнодушном зеркале отражается всего лишь очередная шлюха-невеста. И мерзавец, у которого стоит только на них.

На нетвердых ногах иду к двери и сама поворачиваю замок. Марк все еще держится за ребра и пытается сделать вздох. Я не рассчитала силу удара.

За распахнутой дверью женского туалета, предсказуемо, уже собралась целая толпа. Среди негодующих девушек замечаю Зою. При виде меня и мужчины за моей спиной в женском туалете у нее глаза становятся квадратными.

Ближе всех ко мне стоит администратор клуба в брючном костюме. Она хмурится при виде меня и меняется в лице при виде Марка, который, едва передвигая ноги, пытается меня нагнать.

— Твою мать, Марк! — рычит администратор. — Какого черта?!

— Потом, Оля, — хрипит он, но я уже далеко.

— Вера! — ахает Зоя, которую я тащу за руку прочь, — Скажи, что мне показалось?

— Мне плохо, — отвечаю я, — я блевала все это время, он просто сделал так, чтобы я успела привести себя в порядок, и поэтому закрыл дверь. Зоя, я хочу домой.

— Твое платье, Вера! — ахают другие подружки.

— Вера хочет домой, — говорит им вместо меня Зоя.

— Вернучик, а как же потанцевать с женихом? — масляный голос Юры возвращает меня с небес на землю.

Здесь все. Они меня искали, а я…

Вижу, как Марк пробирается сквозь толпу людей, и при виде Юры его глаза сужаются.

Разворачиваюсь и сама бегу на выход из клуба. Все равно, несмотря на голоса, шум и музыку, слышу то, от чего внутренности скручивает узлом.

— Мои поздравления, — цедит Марк сквозь зубы.

А после только женский визг и крики:

— Мужчина, что вы делаете?!

— Мужчина, остановитесь! Ему же больно!

— Юра! Юра! Наших бьют!

Музыка резко прерывается, и под крики и звон битой посуды на улице меня таки выворачивает наизнанку.

*****

— Чай или кофе?

Смотрю на заспанную продавщицу в больничном кафетерии и не понимаю ее слов. Я стою перед ней, и она ждет, когда я сделаю заказ.

— Девушка, вы здесь вообще-то не одна. Чай будете или кофе?

— Вера, Вера!

Оборачиваюсь на крик. Родители Юры бегут мне навстречу. Моя мама с трудом поспевает за ними. При виде того, что стало с платьем после драки, свидания в туалете и бега через танцпол, мама бледнеет, потом ее лицо краснеет от едва сдерживаемого гнева.

Веду их в палату к Юре, хотя они засыпают меня вопросами, я отделываюсь всего лишь кивками. Юра поворачивает к нам свою голову. Выглядит он действительно ужасно.

Раньше, чем он скажет хоть слово, я произношу первой: