Идеальный мерзавец
Шрифт:
Три проклятых буквы, которые я ненавижу.
Ю. Р. А.
— Все в порядке, Воронцов, я ухожу.
— Марк, не надо, — снова встревает Оля, но Воронцов одним суровым взглядом прерывает жену на полуслове.
— Иди, Марк, — говорит он. — Ты здесь уже достаточно натворил.
Руки он мне не протянул. Я тоже не стал делать этого.
— Леша, неужели ты не видишь…
Что говорила Оля дальше, я слушать не стал. Леша не видит, нет. И слава богу.
Набрал водителя, а пока стоял на тротуаре и
Когда машина прибыла, растянулся на заднем сидении, предварительно назвав адрес. Мои ребра меня же проклинали, как и губа. Как и сломанный нос. Но мне было мало боли за сегодня. Все равно ни одна физическая боль не сравнится с той, что червем проедает сердце.
Проснулся от того, что машина стоит, а водитель коснулся моего плеча. Велел ему ждать меня здесь.
Завалился в круглосуточный татусалон, перепугав своим внешним видом мастеров. Заставили подписать бумагу, что я понимаю, что собираюсь сделать и снимаю с них всякую ответственность. Опасались, что утром, когда протрезвею, потащу их в суд за самодеятельность.
С удовольствием растянулся в кресле, предварительно стащив с себя верхнюю одежду и потом футболку. Тихо зажужжала машинка, иглой царапая кожу.
Теперь на моем измученном теле будет на одну татуировку больше.
ГЛАВА 59
Вера
Два дня позади, за которые я сняла новую квартиру на последние сбережения, написала заявление о том, что хочу отработать еще две недели и уволиться по собственному желанию.
Первые семь дней утекли сквозь пальцы, что я отработала впервые после отпуска.
Десять дней — а я уже сходила на два собеседования, и хотя получила отказ, не теряю надежды.
Я живу одна и редко с кем разговариваю вне работы. Один раз звонила Зоя, ей звонила администратор ночного клуба «Пламя» и просила мои контакты. Зоя просила, если мне предложат скидочную карточку, то чтобы я не отказывалась. После устроенного в клубе, очень сомневаюсь, что стоит рассчитывать на скидки, но Зоя говорит, что надежда умирает последней.
Пару раз мне звонили с незнакомого номера, но я не взяла трубку. Наверное, Зое все-таки придется обойтись без скидок.
Съемная квартира крохотная, в ней кухня размером со шкаф, а спальня и того меньше. Ее сдавала бабушка, и пока она не задала мне чертову дюжину компрометирующих и личных вопросов, она не успокоилась. Опасалась, что я начну «зарабатывать на дому», как она выразилась. Знаю, что несколько раз она появлялась в квартире днем, пока я была на работе… Ее страхи можно понять.
Через две недели регулярных проверок баба Глаша наконец-то сменила гнев на милость, даже принесла своих бочковых солений. Соленья были вкусными, правда, следующее утро началось для меня преступно
А на третью неделю моей самостоятельной жизни впервые позвонил Юра.
— Не надоело ерундой страдать? — поинтересовался он. — Кому ты нужна, Вера?
— Завтра в ЗАГСЕ, Юра, — ответила я. — Не забудь паспорт.
Разумеется, он не пришел. Я и не думала, что развестись будет просто. После с угрозами мне звонила теперь уже бывшая свекровь. Обвиняла в том, что я раскрутила Юру на свадьбу, а потом загуляла. Я вежливо попрощалась и занесла номер в черный список.
— Дурью маяться уже перестала? — поинтересовалась через четыре недели мама.
— Нет, — ответила я и положила трубку.
Свадебное платье из магазина сэконд-хэнда я выкупила за свои деньги, а после сожгла его ранним субботним утром в парке в арендованном для шашлыков железном мангале. Пусть на мне череда невест у этого невезучего платья прервется. Я куталась в куртку и смотрела, как чернеет в огне фатин, а вокруг облетели деревья. Октябрь месяц подходил к концу.
Я отработала последнюю неделю менеджером по продажам среднего звена и получила расчет. Купила суши, чтобы отметить, но ночью стало плохо. Опять отравилась. Приняла решение отложить и суши, и соленья на потом.
Все выходные провела над объявлениями и составлением CV, изредка отвечая на телефонные звонки мамы, которая узнала, что я уволилась и теперь пыталась наставить на путь истинный.
Мама есть мама. Добавить ее в черный список я не могла, но поступать предпочитала так, как считаю сама нужным.
Воскресным вечером мама поинтересовалась все-таки, куда я думаю устраиваться, я сказала, что если что пойду к Зое продавать авиа-билеты, если не найду подходящей должности по специальности.
— Ну, неплохой вариант, да, — согласилась мама, помолчала, а потом добавила: — Знаешь… А ведь к Юре там уже одна ходит… Котлеты носит.
Я пожала плечами.
— Рада за него. Может, он на развод быстрее согласится.
— А ты все-таки… не думала вернуться? Хороший же мужик.
— Нет, мама. Я не вернусь.
— Ну как знаешь…
Но в понедельник моей новой жизни я с трудом собралась на собеседования. Хотя ничего такого запрещенного я не ела накануне, утро снова началось не с кофе. Возможно, нервы. Слышала, такое бывает именно на нервной почве.
Кое-как собралась и все-таки отправилась на собеседования, ведь нельзя было терять время даром. Проведенный в коридоре день не лучшим образом отразился на моем состоянии, стоило выпить кофе, как меня тут же вывернуло наизнанку. Я ушла, так и не выстояв очередь, потому что терпеть запах кофе было выше моих сил.