Идолки?
Шрифт:
***
Наконец-то зима подошла к концу и весеннее солнце принесло в душу Таты надежду. Однажды она заглянула в почтовый ящик и увидела там письмо с мелким убористым почерком. Тата прочитала обратный адрес и руки её затряслись, письмо было от Саши. Девушка тут же села на порог лестницы и вскрыла конверт, достав из него лист бумаги, текст располагался всего на одной стороне. «Привет. Как дела?» – прочитала Тата и улыбнулась. Она вглядывалась в каждое слово, в каждую букву и не поднялась с порога, пока не выучила весь текст наизусть. Девушка в тот же день написала и отправила
Наступил апрель. Тата наудачу зашла в Аську. На удивление, Муравей был в сети.
«Привет» – написала ему Стрекоза.
«Привет» – ответил Муравей, а через минуту написал ещё одно сообщение:
«Как дела?»
«Плохо. Я скучаю» – написала Стрекоза.
Несколько минут она ждала его ответа.
«Я тоже» – пришло сообщение от Муравья.
«Поговори со мной» – тут же написала Стрекоза.
Но Муравей уже вышел из сети.
Тата закрыла глаза и тяжело вздохнула.
Аринка, сидящая на кровати у Таты и читающая тяжеленную книгу по гражданскому праву, посмотрела на неё и, хмуро хмыкнув, сказала:
– Понятно.
– Что понятно? – грустно спросила Тата
– Всё понятно. Опять написал два слова и смылся? – Арина начала закручивать локон своих волос на палец.
– Он, наверное, занят.
– Ага, сверх занятой человек.
– Арин, не надо.
– Ладно, пошли погуляем, иначе ты сейчас сама себя тут съешь, я тебя знаю. – Арина громко захлопнула книгу и встала.
– Пошли.
***
Майским вечером Тата сидела за своим столом и размышляла: «Кто утверждает, что со «своим человеком», с любимым всегда в жизни легко? Я вот тебя люблю. Ты – для меня, я это точно знаю. Но мне с тобой трудно, очень трудно.»
Тата нарисовала карандашом на листе бумаги перистый ковыль, колыхающийся на ветру, а на нём сидит муравей и стрекоза.
Глава 4
«…Я тебя не встревожу ничуть,
Я тебе ничего не скажу.»
(А. Фет)
В середине июня Тата сдала экзамены и наконец-то приехала в свою любимую деревню. Бабушка радостно встречала её на пороге, вытирая слёзы уголком подола и причитая о том, что внучка стала совсем взрослой.
Вечером за девушкой заехали друзья. Тата ехала на заднем сиденье автомобиля и задумчиво глядела в пробегающие мимо лесополосы, состоящие из часто посаженных и поэтому болезненно худых, высоких тополей. Они тянулись к свету, пытаясь выиграть в тяжёлой конкурентной борьбе. Вот показался знакомый пруд. Прошлым летом она и Саша здесь сидели подолгу у костра, его мягкие губы блуждали по её щекам и шее, а она глядела на искры, с треском взметавшиеся в тёмно-синее небо.
Тата вздрогнула. Саша не писал ей уже три недели. На сердце было тяжело от разных мыслей: умом она понимала, что он не любил писать писем и отдаёт сполна ей
Машина подъехала к клубу. Все поспешили на танцы, а Тата, отказавшись от такого сомнительного для неё веселья, уселась на бетонный бордюр и начала разглядывать толпу.
Один высокий парень в чёрной толстовке с капюшоном выделялся на общем фоне, он показался ей смутно знакомым, но вспомнить она его не могла. Примерно через четверть часа к ней подсела Люба и закурила, шумно выпуская дым.
– Скажи, не знаешь, что это за парень? – спросила её Тата.
– Какой?
– Ну вон тот, самый высокий.
Люба посмотрела в толпу и удивлённо вскрикнула:
– Ты что, не узнала? Это же Артур!
– Какой Артур? – уточнила Тата, пытаясь напрячь свою память.
– Что значит какой? Тот, который несколько лет назад сбил тебя на велосипеде, – Хихикнула Люба.
– Да ты что? Не может быть! – воскликнула Тата. – Он же был маленьким мальчиком!
– Ну так… Время идёт, – уже задумчиво, по-философски проговорила Люба, затушивая о бордюр сигаретный бычок и выдыхая в ночное небо дым.
– Да, но в нём рост сейчас почти два метра с виду.
Тата опять задумалась, не заметив, как снова осталась одна.
В детстве она ненавидела этого задиристого мальчика – он был всегда зол с окружающими, всех дразнил, но при этом был труслив. Как только ему давали сдачи обиженные дети, он бежал домой и жаловался своей бабушке. Сложно поверить, что этот малыш за три года превратился в настоящего здоровяка. «Наверное, и характер также изменился», – подумала Тата.
Посидев ещё с полчаса, она пошла разыскивать подругу, которая весело отплясывала на танцполе, подмигивая всем без разбору парням.
– Я, наверное, пойду домой, – сквозь звуки музыки прокричала Тата на ухо Любе.
– Что, уже? – прокричала в ответ она. – Потанцуй с нами!
– Нет, нет!
– Тебя подвезти?
– Спасибо, я пройдусь, здесь недалеко, – ответила Тата, и, не надеясь, что Люба её услышит, отрицательно помотала головой.
Она вышла из клуба и пошла вдоль клумб с цветами и рядов автомашин. Луна ярко освещала тропу, ведущую к её дому, идти нужно было не больше двадцати минут.
Пройдя немного, Тата инстинктивно обернулась и увидела долговязую фигуру, спешащую за ней. Она ухмыльнулась сама себе и не прибавила шага. Через пару минут Артур догнал её.
– Привет, – весело сказал он, – ты Татьяна, да?
– Да, Татьяна, – ответила девушка, – но лучше Тата.
– Быть может ты меня не узнала, я Артур, несколько лет назад приезжал сюда в гости к своей бабушке.
– Помню. Это ты меня сбил на велосипеде, а потом переехал мне ещё раз по руке, – остро заметила Тата, подняв высоко бровь, но при этом чуть улыбнувшись.
Парень заразительно засмеялся.
– Ну извини, я был полным идиотом, готов искупить свою вину, – игриво сказал он, галантно пропуская Тату вперёд на узкой извилистой тропе. – А ты похорошела за эти годы…