Игра с отчаянием
Шрифт:
Эрика почти безгранично восхищалась своей госпожой. Многих отталкивали и даже приводили в ужас жестокость и бессердечность Бернкастель, но только не её самую преданную фигуру. Эрике нравилось, что Бернкастель берёт от жизни всё, не обременяя себя дурацкими человеческими рамками морали и сострадания. В этой ведьме, поистине достойной этого гордого звания, не было и грамма сочувствия к горестям ничтожных людишек — в ней не было и грамма любви. Эрика высоко ценила эти качества и старалась во всём походить на свою безжалостную госпожу. Пожалуй, именно благодаря подобному поклонению из всех фигур Фредерики
И вот сейчас Эрика смотрит на Бернкастель снизу вверх: на покачивающийся из стороны в сторону кошачий хвост, на гордо выпрямленную спину, на блестящие синие волосы — и смиренно ожидает своего приговора. “В конце концов… Госпожа — единственная, от кого я готова его принять”, — подумала Эрика со смесью восхищения и ужаса.
Наконец со стороны Бернкастель послышался тяжёлый вздох. Не оборачиваясь, она ровным тоном произнесла:
— И всё-таки, несмотря на твой полнейший провал в выполнении моего поручения, эта игра ненадолго развеяла мою скуку.
Эрика встрепенулась и взглянула на госпожу, не веря свои ушам. “Неужели Госпоже что-то всё-таки понравилось?” — с трепетом подумала она, чувствуя, как её сердце бьётся быстрее, а внутри разливается приятное томление. Бернкастель всегда говорила, что скука — самый страшный яд для ведьмы. Если же Эрике удалось её хоть ненадолго развеять, то это можно считать едва ли не высшей похвалой. “Госпожа…” — подумала она, чувствуя, как к глазам подступают слёзы счастья.
Словно прочитав её мысли, Бернкастель взглянула на Эрику через плечо и одарила лёгкой, едва заметной улыбкой, чуть-чуть приподняв краешек губ.
— Да, развеяла, — спокойно повторила Ведьма Чудес. — Наблюдать за ней было забавно, особенно во время пятого расследования, и в частности благодаря твоим действиям. Именно поэтому… — Бернкастель прикрыла глаза и объявила: — Я не стану бросать тебя в Глубины забвения.
От этого заявления Эрика буквально просияла. Сцепив руки в замок, она с искренней благодарностью и даже благоговением взглянула на Бернкастель и воскликнула:
— В-вы так милосердны, Госпожа!.. С-счастлива вам служить! — торопливо добавила она, заметив маленькую складку между бровей Ведьмы Чудес.
От последних слов складка разгладилась, и Эрика мысленно облегчённо вздохнула.
Видя реакцию своей фигуры, Бернкастель усмехнулась. Она развернулась к Эрике и вытянула правую руку. Тут же в воздухе возник какой-то пакетик и приземлился в раскрытую ладонь Бернкастель. Едва завидев его, Эрика начала догадываться, что за этим последует, и её охватило трепетное волнение. А Бернкастель прошла к ближайшему столику, находящемуся у стены между окон, и высыпала содержимое пакетика на поверхность. Затем ведьма плюхнулась в ближайшее кресло и, с усмешкой глядя на Эрику, проговорила:
— И раз уж ты провинилась, развлеки-ка меня ещё немного. Не сомневаюсь, что
Эрике не нужно было говорить прямо. Едва Бернкастель обратилась к ней, Эрика вскочила на ноги и достала из-за спины свои любимые китайские палочки.
— Отделить кунжут от соли палочками? — с готовностью воскликнула она, в то время как её глаза буквально горели.
Бернкастель прикрыла глаза.
— Продемонстрируй мне своё мастерство, — улыбнулась она.
Эрика в мгновение ока оказалась возле стола и, вооружившись прибором, решительно заявила:
— Никто не сможет сравниться с Фурудо Эрикой во владении палочками!
С этими словами Эрика принялась ловко орудовать палочками, умело и быстро отделяя кунжут от соли и раскладывая разные субстанции в разные кучки. Её глаза горели при мысли, что таким на первый взгляд довольно глупым и бессмысленным действием она демонстрирует свой талант и в то же время помогает госпоже развлечься. Иногда поглядывая на Бернкастель, Эрика видела, что та действительно с лёгкой расслабленной улыбкой наблюдает за её действиями и наслаждается моментом, в то же время думая о чём-то своём.
— Забавно, как может иногда повлиять отсутствие одной фигуры на ход всей игры, — вдруг рассеянно проговорила Бернкастель, откидываясь в кресле.
Эрика вздрогнула, едва не уронив солинки, которые удерживала палочками, а затем осторожно поинтересовалась:
— Что вы имеете в виду, Госпожа?
Бернкастель скосила на неё глаза и при виде обеспокоенного выражения своей фигуры усмехнулась.
— Не волнуйся, Эрика, не тебя, — ответила она. Чуть помолчав, она прикрыла глаза и спокойно продолжила: — Просто задумалась о той игре, в которой ты участвовала, и осознала, что смерти некоторых круто меняют ход истории. Например, Ирису Кёко и Ууджима Сатоши: их отсутствие в родном мире предотвращает кровавую трагедию.
— Но ведь это справедливо не для всех фигур, верно? — заметила Эрика. — Я имею в виду, что отсутствие Уширомии Джессики вряд ли предотвратит трагедию Роккенджимы — она ведь никогда не была ключевой фигурой в этой истории.
Бернкастель кивнула.
— Верно, — подтвердила она. — Даже в осколках без Уширомии Джессики происходят убийства на Роккенджиме.
Бернкастель на некоторое время затихла, а затем тяжело вздохнула и, нахмурившись, произнесла:
— К сожалению, если у игрока нет главной фигуры, игра невозможна. И, благодаря тебе, Эрика, я оказалась как раз в такой ситуации. Эх, какая же это морока — искать новую фигуру! — Бернкастель закатила глаза.
Эрика оживилась.
— Тогда может быть всё-таки поставите против леди Лямбдадельты меня? — с готовностью предложила она.
Бернкастель скосила на неё глаза, а затем скривилась.
— Тебя? — насмешливо переспросила она. — Думаешь, это весело — игра “Эрика против Эрики”? — Бернкастель хмыкнула. — Возможно, звучит забавно, но ты совершенно не походишь для такого формата. Здесь тебе не нужно отрицать магию и объяснять всё логикой — здесь нужно использовать магию. На роль моей фигуры подходят какие-нибудь владельцы небольших миров типа той же Беатриче и Тау…