Игра с тенью
Шрифт:
Здесь царят покой, умиротворенность, тишина. Здесь может из-под ног выпорхнуть перепуганный куренок и, кудахча, шмыгнуть в подворотню, здесь может, грохоча цепью, залиться сердитым лаем «злая собака». Здесь еще можно встретить памятники уходящей старины: колодезные колонки и полные ведра воды в руках местных жителей.
…Три стука. Щелкнул замок, звякнула цепочка второго — для надежности — запора, и обитая войлоком дверь неслышно отворилась. В лицо пахнул пряный запах огуречного рассола, квашеной капусты и еще каких-то аппетитных солений —
— Александр Степанович! Какими судьбами в наших краях? Чем обязан? Прошу… прошу…
Гость ответил не сразу. Вошел, огляделся и негромко спросил:
— Есть кто дома?
Яков Васильевич мотнул головой. Ему не терпелось побыстрее узнать причину столь неожиданного визита. Но гость не спеша потянулся к дивану, где в беспорядке были разбросаны беговые программки, наугад взял одну и стал листать.
— Скажи, пожалуйста… Апис-Ганновер, — и многозначительно покрутил головой.
— Сыграть хотите, Александр Степанович? Для вас все сделаю… Можно наверняка.
— Не до этого, Яков Васильевич, дело у меня к тебе серьезное, куда серьезнее, чем эта шарашкина фабрика, — и он кивнул в сторону программок.
— Что случилось? — В голосе хозяина прозвучала тревога.
— Только что у себя в баре услышал я одну историю… Поганую историю. Пришел предупредить. Уж не знаю, будешь ли ты и твой дружок мне благодарны? Серьезное дело.
— О чем разговор! Услуг я никогда не забываю и не торгуюсь.
— Лады! И по этому пунктику, значит, договорились.
— Что случилось?
— Витьку Лунева знаешь?
— Какого Лунева? Пацана этого видел пару раз…
— На другой день после убийства Мухина уголовный розыск взял его. Раскололи парня. Выложил он им все, что знал: и про твое поручение зайти к Мухину, и про посещение Лаше мухинской квартиры…
— Сволочь! — сквозь зубы процедил Яков Васильевич.
— При чем тут мальчишка! Его сам Федор Гончаров допрашивал. Понял?
— Гончаров? — упавшим голосом повторил Пузач. — Да, против такого Витьке не выстоять. Не по плечу.
— То-то и оно! Придется сматываться, Яков Васильевич.
— Это почему же? — вскинулся хозяин. — Я слышал, что старика дочернин хахаль убил. Я-то тут при чем?
— Тебе виднее, — флегматично ответил буфетчик и потянулся к беговой программке.
— Хватит ерундой заниматься, — не выдержал Пузач. — Говори все, что слышал. Ведь знаешь, за мной не пропадет.
— Знаю. Вот я и пришел обо всем рассказать, да, видать, тебе неинтересно. Чего ты мне комедию ломаешь: дочерний хахаль… Я, мол, ни при чем… Кому мозги вкручиваешь?! Или, думаешь, Гончаров хуже тебя соображает?
— Ты меня не коли, — огрызнулся Пузач. — Я здесь ни при чем…
— А мне-то что? — усмехнулся гость. — Я к тебе по старому знакомству наведался. Знаю,
— Клеить мне никого не надо. Он сам по себе, я сам по себе. А вообще за Ремку не тревожься. Он у меня во где! — Яков Васильевич сжал мясистый кулак. — В огонь за меня пойдет, скажу, чтобы утоп, — утонет.
— Ври, да не завирайся, — недоверчиво протянул Александр Степанович.
— А что, точно! — пуще прежнего распалился Пузач. — Если бы не я, знаешь, где Ремка сейчас находился?
— Меня ваши дела не интересуют, — оборвал гость. — Смотри, как бы самого не упекли. А зачем на мокрое дело полез?
— Какое мокрое? Чего мелешь? — Хозяин боязливо огляделся по сторонам.
Гость не ответил, отмахнулся, как от назойливой мухи: опять, дескать, свое.
Яков Васильевич долго, неотрывно смотрел на буфетчика, будто хотел просверлить его взглядом. Потом решительно встал, вышел в соседнюю комнату, повозился где-то в сенцах и вернулся, неся в руке пару колец.
— Хотя за мной ничего такого нет, но Яшка услуг не забывает, — он протянул кольца буфетчику. — Подбери хорошего покупателя. Что выручишь — пополам.
— Добре, — без особого энтузиазма согласился гость и сунул кольца в карман. — Вот это уже подходящее дело, а ты обмозгуй что к чему. Если не причастен — о чем разговор, тогда все в порядке, а если твоих рук — выкручивайся. Не мне тебя учить. Ну, я пошел. Мне тут задерживаться тоже ни к чему. Будь здоров. Заходи. — Он пожал руку Якову Васильевичу и направился к двери.
Проехав на трамвае пару остановок, Александр Степанович вышел и двинулся вперед в поисках телефона-автомата. Шел, озираясь, точь-в-точь как много лет назад в такую же теплую, лунную ночь, и даже липы, протянувшиеся по обеим сторонам неширокой, притихшей улицы, напоминали деревья фронтового леса, по которому вышагивал в памятном 42-м старшина полковой разведки Александр Степанович Скворцов.
«Куда ты, удаль прежняя, девалась… Километры не в счет были, а сейчас? Сердце как плохо смазанный мотор: тук, тук, тук…»
— Притормози, браток! — вслух приказал он самому себе и остановился, тяжело переводя дыхание. Постоял секунду-другую и скомандовал: — А ну, шагом марш!
Александр Степанович не спеша добрался до телефонной будки, вошел, плотно прикрыл за собой дверь кабины и набрал номер. Характерный щелчок вызова: на другом конце города кто-то поднял трубку.
НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ
Много людей побывало в кабинете прокурора. Разных, непохожих друг на друга. Самоуверенные дельцы, в алчных, ищущих взглядах которых отчетливо читалось: «Нет таких, кого нельзя было бы не купить, и тебя тоже…» Вкрадчивые речи, двусмысленные намеки. Всякое бывало, и все разбивалось о сдобренное немалой дозой иронии спокойствие советника юстиции третьего ранга.