Игра слова. Книга вторая

Гур Джулия

– Я знаю, что кровь превыше всего. Но я уже сказал тебе, я не женюсь на ней.

– Кто она?

Я молчу.

– Кто эта девка, что запудрила тебе мозги? Она из клуба верно? О ней до меня доходили слухи? Белокурая, которая охомутала всех братьев Вуд?

Я снова молчу. Впервые в жизни, я не знаю, что мне сказать. Я почувствовал себя ребенком, который не может посягать на волю отца. Должен покорно следовать его советам и делать ровно так, как он говорит, иначе наказание неизбежно.

– Отвечай мне! Или пожалеешь! – отец схватил меня за оба предплечья и подтянул к себе.

– Да, это

она.

– Я так и знал, как только слухи стали доходить до меня, я не верил Роберто, когда тот постоянно твердил мне, что она опасность, что она может сделать так, что все пойдёт под откос. Но я убеждал его и себя, что нет, мои сыновья знают к чему это может привести. Что семья превыше всего. Что она это просто развлечение. А сейчас ты приходишь сюда и говоришь мне, что ты ее любишь…Не могу просто в это поверить. Я хочу обезопасить тебя от последствий, чтобы ты не познал того, что познал я.

– О чем ты?

– Была женщина, которая вскружила голову мне и Генри, – поначалу неохотно признался мне отец.

– Дядя Генри?

– Мы оба ее любили. Очень сильно.

– Когда это было? Кто она? – вопросы моментально срываются с моего языка.

– Это было ещё задолго до брака с твоей матерью. Я был тогда просто Капо, как ты сейчас.

– А она?

– Она была Руссо…

– Что? Руссо?

– Ее звали Амелия…

– Последняя наследница босса пяти семей? Ты сейчас не разыгрываешь меня? И почему я слышу это впервые?

– Наверно, в этом моя ошибка, нужно было давным-давно рассказать, вам мальчики, эту историю. Да, это были времена, когда все пять кланов мафии работали как единый организм. Русские, итальянцы, американцы и ирландцы. Семья Руссо была сердцем. Их кровь правила около 70 лет.

– Что произошло?

– Мы повстречались на одном из благотворительных вечеров. Амелия была потрясающа… Такая юная и светлая, настоящий ангел, сошедший с небес на эту грешную землю…

Отец замолкает на несколько долгих секунд, его глаза застывают на одном месте, и он как будто погружается в свои воспоминания.

– Первый с ней заговорил Генри. Сучонок опередил меня, – усмехается отец. – Он влюбился в нее с первого взгляда, так же как и я. Мы были очарованы, называй это как хочешь, но в конце истории, не буду посвящать тебя, через что мы все прошли, впоследствии она остановила свой выбор на мне. Мы встречались тайно от всех и ждали подходящего момента, я ждал подходящего момента, чтобы попросить ее руки у ее деда, Босса пяти семей, Себастьяна. На тот момент, ее отца Бруно уже убили.

– Но?

– Не поверишь, но я опоздал, хотя не думаю, что, если бы пришёл к Себастьяну Руссо раньше, это что-то изменило. Но мне нравилось винить себя. Он согласился отдать свою единственную внучку замуж за Капо ирландской мафии Патрика Фицжеральда, он был старше ее на 15 лет.

– За брата действующего босса ирландцев сейчас? За брата Киана? Ты сейчас серьезно?

– Да.

– На тот момент, связь с ирландцами ухудшалась и Руссо было необходимо соединить их семьи узами брака.

– Что было дальше?

– Она не хотела. Мы любили друг друга. Она вообще не хотела быть частью всего этого. Она презирала эту жизнь. Она умоляла меня сбежать с ней. Она стояла на коленях…и…

Его голос надламывается…

Я

никогда не видел отца таким. Таким поражённым и слабым. Это что-то задело в моём сердце, возможно, потому, что это частично напомнило мне самого себя в этот момент.

– Кровь превыше всего. В ночь перед их свадьбой, она сбежала.

Я не могу промолвить и слова, я в первые слышу историю почти целиком. Отец в действительно мог любить? И он любил…

– Ирландцы сбесились. Отправили отряд солдат сюда в Нью-Йорк, чтобы найти ее и надавить на ее деда. Вышла схватка между сильнейшими семьями. Кровавая бойня. Погибло много ребят. Патрика Фицжеральда убили, как и Себастьяна Руссо. Ну это ты итак прекрасно знаешь.

– Что случилось с Амелией?

– Спустя пару дней, дом, в котором она остановилась, сгорел. Она погибла в пожаре…до сих пор неизвестно, кто был к этому причастен. Ирландцы или солдаты Руссо, в отместку за отказ от свадьбы. Так, семья Руссо прекратила своё существование и разразилась война за трон. Но никто из боссов мафии других кланов так и не смог принять другую кандидатуру, в итоге все разделились на четыре ветви, о которых ты уже сам знаешь. Я был уничтожен, сломлен, разбит. Мне не хотелось жить. Я винил себя. Я был недостоин ее. Она была прекрасна. Самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Самая чистая и невинная душой и телом. Но я не был создан для неё. Я понял это спустя годы. Она не заслуживала такой жизни. Она бы была прекрасной матерью и женой.

Когда отец говорил об этой девушке, я впервые увидел ту сторону человечности, которую не видел никогда, в его глазах стояла боль, даже спустя столько лет.

Он делает шумный вздох и продолжает:

– Мы всегда приносим боль, Дэниел. Если ты действительно любишь ее, эту девушку, у тебя есть шанс отпустить ее. У меня не было такого шанса. Амелия была частью мафии, которой не хотела быть. Твоя девушка, это просто девушка, у которой вся жизнь впереди, у нее есть надежда на светлое будущее. Ты не сможешь ей дать того, чего она, как я думаю, правда заслуживает. Отпусти ее. Пусть живет своей жизнью. Если ты действительно ее любишь.

Я потрясён.

Я сражён.

Я убит.

– Итальянцы воспримут твой отказ как неуважение. Это будет как пощечина им. Мы не можем так рисковать сейчас. Сделай то, что ожидает от тебя твоя семья. Твой клан. От этого зависят жизни твоих солдат, твоих людей. Возможно, даже жизнь твоей драгоценной дочери. Моей внучки. Дай этой девушке возможность жить. Дай возможность хорошей жизни, а не жизни в страдании. Никто не выберет такую жизнь добровольно. Даже во имя любви, поверь мне. Я бы не выбрал. Отпусти ее.

***

После этого разговора, который, к слову, пошел совсем не так, как я ожидал, прихожу в себя уже дома, перед камином. Здесь никого нет. Я проглотил в себя литр чистого виски и не знаю, как мне сказать ей все это.

Как сказать Мелани, что я женюсь на другой?

Я разобью не только своё сердце, но и ее. Чем больше я пью, тем больше изощрённых идей лезут мне в голову. Я знаю, что мне нужно поступить так, чтобы я сам не смог нарушить клятву и помолвку, так, чтобы меня воротило от себя, так, чтобы я не мог приблизиться к ней близко из-за того, что так поступил с ней.