Игра. P.S.
Шрифт:
— Чего? — беру за подбородок, голову поднимаю. Глаза хочу видеть, чтобы читать в них, как себя вести с ней. — Боишься, что будет больно. Но это неизбежно… Я обещаю, что сделаю всё максимально чутко. Бельчонок, через секунду ты будешь чувствовать удовольствие, а не боль… Я постараюсь очень быстро избавить тебя от боли, но подарить взамен неземное блаженство…
Стесняется, но слушает внимательно. Даже позволяет мне убрать ее руки от халата, полы которого мгновенно разъезжаются, обнажая область декольте. Даю себе установку —
— Ром, я не боюсь боли… — говорит, вцепляясь в столешницу. Руки дрожат. — Я боюсь, что не получится. Что не смогу.
Обнимает меня и поглаживает по спине. Словно успокаивает.
— Ты только не злись… Но когда с Демой… — говорит нерешительно, а меня кроет неконтролируемо. Знаю, что не было. Но даже от того, что брат прикасался к ее коже, знобит. Челюсть сжимаю и пытаюсь успокоиться. Отпустить надо. Но, блядь, «Дема» на ее устах и кровь кипит. — У меня не получалось. Я, наверно, какая-то неправильная…
— Ты не неправильная, а глупая, — прижимаю к себя. Мозгу доказательства нужны. Моя. Только моя. Дышать можно ровно. — Дело не в тебе, Бельчонок. А в том, что это был не я. Поняла? Со мной всё будет по-другому, потому что ты меня любишь…
Мягко касаюсь губ.
— Любишь же? — спрашиваю.
— Люблю, — уверенное.
— Хочешь?
— Хочу, — робкое.
— Позволишь?
Молчание. И руки, стаскивающие с меня одежду.
— Бельчонок?
— Да. Я люблю. Хочу. И тебе всё можно…
Глава 52
Катя
— Люблю. Хочу. И тебе всё можно, Ром…
Ощущаю, как от этих слов снова краснею. Но моя уверенность непоколебима.
Рома прав. С ним всё по-другому. Моё тело ведет себя с ним не так, как с другими парнями. Оно ноет без его рук. И горит только от его взгляда. Вот такого как сейчас.
В небесных глазах Ромы гроза, вспышки которой опаляют меня. Мне неловко и одновременно тягуче сладко от его взгляда, блуждающего по моему телу. Чувствую себя желанной, любимой, нужной и счастливой. Страсть вперемешку с нежностью разливается по телу.
И стоит только ему прикоснуться, как прибивает разрядом.
Остро, уверенно, метко.
Хорошо, терпко, пьяняще.
Хочу, чтобы Рома чувствовал то же, что и я.
Его руки отодвигают ворот халата, обнажая ключицы. Мои робко скользят от предплечья к плечу и застывают на груди. Не могу отвести глаз. Мужественный. Уверенный. Мой.
Эмоции захлёстывают, нагоняя полуобморочное состояние. Пугающе…
Но я не хочу останавливаться.
Мне хорошо. Потому что с ним.
Отключаю мозг и концентрируюсь только на ощущениях. Хочу получить обещанное удовольствие и попробовать подарить его Роме…
— Бельчонок, на тебе слишком много одежды, — шепчет, щекоча рваным дыханием кожу
Хихикаю.
Много?
На мне лишь чулки, полупрозрачное белье и халат, который держится на мне только благодаря крепко завязанному поясу.
— Не одевай это больше… — говорит, стягивая чулки.
А я вздрагиваю от его касания ко внутренней стороне бедра, когда он поддевает резинку чулок.
— Тебе не нравится?
— Бельчонок, ты красива и в чулках, и без. Но я хочу прикасаться к тебе, а не к даже такому тонкому материалу. Я хочу чувствовать каждый миллиметр твоей кожи под своими пальцами. Под губами. Под языком…
На последних словах Рома освобождает ногу от чулка. Приподнимает ее к губам и осыпает невесомыми вызывающими дрожь поцелуями. Ступня. Щиколотка. Поцелуй за поцелуем. Колено. И…ооо, Боже,… Язык, который влажно скользит по моему бедру.
— Вот так, Бельчонок. Люблю мурашки на твоей коже. Эта реакция на мои поцелуи бесценна…
Прикусывает кожу, а я неконтролируемо свожу ноги и вцепляю пальцы в его волосы.
— Бельчонок, тебя будет легче, если ты не будешь сдерживать себя…Ты можешь стонать, рычать и кусаться…
И еще один укус, который выбивает воздух из лёгких.
Прогибаюсь в спине и откидываюсь голову назад, подставляя себя под поцелуи, которые поднимаются выше от ног к груди.
Завязки развязаны, шелковых халат сам скользит вниз по трепещущему телу. Холодно и горячо. А еще больно. Потому что Рома не касается, а лишь смотрит. Но его взгляд и дыхание чувствуются сейчас совсем иначе, чем раньше. Ярко. Жгуче. Предвкушающее.
— Ты очень красивая. Идеальная. Моя и только для меня.
— И ты идеальный. Только болтливый. Ветров, давай целоваться, а не болтать, — улыбаюсь я.
Меня смущают его откровенные фразы.
— Нахалка, — ухмыляется и дергает меня на себя. — Ты сама нажала на спусковой крючок, Богданова.
Поцелуи на губах, щеках, шее, плече. Я не отвечаю. Только принимаю их. Потому что уже знаю, что не поспею, не справлюсь с напором и жаждой этого парня.
Но это лишь короткий дикий порыв. Роме нужно несколько минут, чтобы немного насытиться, и он вернется к моим губам нежным, спокойным поцелуем. Позволит целовать так, как хочу я. Ласково, неспешно, переплетая и посасывая наши языки, не глубоко, всезаполняюще.
И пока я увлечена поцелуем, Рома занят одеждой, а точнее ее ликвидацией. И вот на мне одни трусики, а на нем ничего. Осознание этого вызывает водоворот противоречивых эмоций. Хочется рассмотреть его, прикоснуться. Хочется прикрыться, спрятаться.
Мечусь между двумя этими вариантами.
Тяну Рому на себя, чтобы прикрыть свою грудь его телом. От ощущений кожа к коже уносит. Смущение уходит, и на его место приходит жажда продолжения.
Я не боюсь. Я хочу его.