Игрок

Аллен Селина

– Еще что-то добавишь?

– Да, перенесем этот разговор на вторник, ненавижу понедельники.

Уэббер вскочил со стула и, отшвырнув планшет в сторону, отошел к окну.

Раньше моя личная жизнь не касалась клуба, но папаша Кары сильно ущемился, по слухам даже «понес необратимые имиджевые последствия» и теперь хотел подвесить меня за яйца над камином в своей гостиной. Меня спасло то, что у мультимиллиардера и владельца клуба Джозефа Маклина, который обожал свой хоккейный клуб и его капитана, член был побольше, чем

у сенатора Теллера. Джо знал, что собрал лучшую комбинацию, если быть совсем откровенным, я был звездой в этом клубе, убрать меня все равно что отрубить палец. Можно, конечно, поставить протез, но ни один протез не заменит живую конечность.

Еще одна причина спускать на меня всех собак – племянник Уэббера, которого тот грезил перевести из АХЛ[4] прямо на золотой Олимп. Не просто перевести, но и посадить на место капитана. Все это знали. Но если Бен считал, что ему удастся это сделать, то он просто идиот. Капитана выбирают парни, они никогда не позволят юнцу из АХЛ встать во главе клуба.

– Капитана моего клуба называют проституткой, – взревел Уэббер.

Его клуба. Напыщенный индюк мог только мечтать об этом.

– Это упущение, ведь мне не платят за секс. Выходит, я скорее сексуальный раб, чем проститутка.

Тренер Льюис негодующе покачал головой. И только из уважения к этому человеку, который отдавал все свои силы, чтобы привести команду к успеху, руководствуясь при этом не деньгами, я прикусил язык.

– Ты думаешь, это смешно?

– А разве нет? Почему я должен отчитываться перед тобой или кем-либо еще? Моя личная жизнь касается только меня.

– Твоя жизнь перестает быть личной, когда попадает в новостные заголовки. Ты капитан, тот, на кого равняются игроки, тот, на кого равняются мальчишки со всей Америки, и ты подаешь им ужасный пример! Маклин любит хоккей, но он в первую очередь бизнесмен. Как скоро он поймет, что золотое звено его клуба своим незрелым поведением приносит ему убытки и просто избавится от тебя?

Уэббер звучал убедительно, Джо не прекратил бы контракт со мной из-за давления какого-то сенатора, но с радостью распрощается со мной, если перестанет считать меня полезным. Я был загнан в угол, чего чертовски не любил.

– Обещаю больше не спать с дочками сенаторов.

Уэббер скривился.

– Ладно, к дочерям конгрессменов тоже не подойду.

– Этого мало!

– Что еще ты хочешь от меня? Чтобы я принял обет безбрачия?

– Именно так. Я не потерплю больше всех этих заголовков. Еще один слух, и ты попрощаешься с местом капитана и, более того, отправишься в другой клуб. Я лично распоряжусь.

Теперь была моя очередь слетать с катушек.

– Ты не посмеешь, я лицо этой команды!

– Но твоего лица не видно из-за количества женских задниц, присаживающихся на него, – фыркнул Уэббер.

Чертов ублюдок!

– Я не практикую это дерьмо!

– Ты слышал меня. Если пресса в

очередной раз напишет о твоем рандеву с тремя мулатками на балконе «Плазы», о пиццерии или еще каком-либо дерьме, я изменю порядок в этом клубе, – тыча в меня пальцем, пообещал он.

Уэббер не бросает обещаний на ветер.

– То есть мне теперь и от пиццы отказаться?

– Нет, откажись от минета на парковке пиццерии.

Это была Дафна Картер, начинающая актриса с невероятными способностями. Всего два фото: я откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза и сжав челюсти, и второе, где видно Дафну, которая поднимает голову и проводит кончиком пальца по нижней губе, а моя рука тем временем сжимает волосы на ее затылке. Не лучшее мое фото, но видели бы вы, как поразительно я смотрелся в черном поло от «Лакост».

– Я могу этим пожертвовать.

– Никаких фото с девушками.

Я вскинул руку в характерном жесте:

– Честное скаутское.

– Ты не был скаутом.

Не был, ведь пока нормальные дети наслаждались детством, я работал, чтобы вытащить свою семью из дерьма: Кубок Стэнли[5], стать лучшим игроком в современной НХЛ, следующим Уэйном Гретцки[6], и кое-что еще, что не было связано со спортом, однако имело для меня колоссальное значение.

– И как ты понял это, я неправильно завязал галстук?

Уэббер перекинулся парой фраз с пиарщиком. Тот неодобрительно покачал головой.

– Тебе придется залечь на дно, пока общественность не переключится на что-то другое, Теллер передумает ломать твою карьеру, а Маклин снова будет доволен коммерческими делами клуба.

– Может, мне еще пластическую операцию сделать, имя сменить, чтобы наверняка? Я ведь не сделал ничего плохого, а если кто-то считает иначе, ну что ж, значит ему просто нужно потрахаться.

Еще один осуждающий взгляд от тренера.

Черт!

Кажется, на этот раз все серьезно.

Уэббер вздохнул и устало потер переносицу:

– Я озвучил условия, Рэй.

Условия. Вот чем это было. Не совет, не напутствие, а условия, иначе я рискую лишиться всего, ради чего упорно трудился.

– Так уж сложилось, что вокруг меня вьется огромное количество красоток, но это не значит, что я сплю с каждой. Я не собираюсь сидеть в подвале.

Тренер Льюис осторожно расположился напротив и взглянул на меня одним из своих «отцовских» взглядов.

– Об этом никто и не просит, Рэй. Сезон только начался, просто направь свои силы на игру и избавь клуб от скандалов.

Стиснув зубы и кивнув, я вышел из кабинета Уэббера, едва не срывая дверь с петель.

Я не собирался ссориться с дирекцией, может, я и был слегка безразличен к мнению начальства, но точно не отличался отсутствием мозгов. Придется отказаться от минетов на парковках пиццерий, стриптиз-клубов и встреч с болтливыми ревнивыми женщинами, пока не уляжется шумиха. Все просто.