Илиотропион, или Сообразование с Божественной Волей

Максимович Иоанн Тобольский

Пустынножитель Аматий, святой муж, был в свое время живым зеркалом, в которое обязаны всматриваться все, которые провидение Божье понимают неправильно, или отрицают Его и предают тайно хулению. Аматий, потрудясь тридцать лет в монастыре, удалился в пустыню, где на избранном им камне жил в великом воздержании. Один из братий монастыря через каждые три дня приносил ему часть хлеба и кружку воды — это было единственным его пропитанием. Такое воздержание не было приятно диаволу: и вот прилетел ворон, кружку с водой (корчагу) опрокинул ногами, а кусок хлеба схватил клювом и унес. Таким образом труженик лишен был трехдневного пропитания.

Как же посмотрел на это сей добродетельный муж? Может быть проклял ворона, или произнес нелепые слова на

Божье провидение, или начал порицать бесовские козни? Ничего этого он не сделал. Это мы обычно поступаем так в подобных случаях, а он, воздев руки и ум к небу, возгласил: "Благодарю Тебя, Господи Боже мой, что Тебе угодно было оставить меня в более продолжительном посту по своей святой воле: я знаю, что это будет мне весьма полезно на будущее время: ибо ничего не бывает в мире без Твоего провидения, без него ни один листочек не упадет с дерева."

А мы, грешные, думаем, что истребление домов пожаром, потопление кораблей, отнятие имений, личные обиды совершаются, когда провидение Божье спит, или не видит — словом не верим в Божье провидение. Лучше нас понимали это самые идолопоклонники (язычники), ибо здраво мыслящие из них рассуждали, что все в мире происходит не по воле человеческой и не по слепому случаю. Например Сенека говорит: "мы должны все переносить (терпеть) мужественно и не думать, что в мире нет начала правды, по которой все происходит." Действительно все происходит от Бога по Его провидению праведному: зачем же мы негодуем и часто даже ропщем?

Два источника Божьей милости

На размышление о провидении Божьем наводят нас бесчисленные примеры и образы.

Некоторый благоговейный муж, прошедший девять миль от города, но, не завершив еще предпринятого пути, измученный жарой, голодом и жаждой, изнемог, со стоном повалился под грушевым деревом и, лежа, стал читать молитвы. И во время чтения молитвы увидел на верхушке дерева один фрукт. В это самое время проходил мимо дерева другой незнакомец, приблизился к лежащему под грушей со вздохами, и, узнав причину его изнеможения от голода и усталости, вынул чистый хлеб и часть его отдал изнемогшему для подкрепления его сил.

Многократно рассказываются и этот, и тысячи подобных примеров и действий; и самим нам приходилось подобное видеть. Несмотря на это, мы так мало имеем надежды на Божье провидение! Если наши сосуды, ящики (корваны), сундуки и житницы не наполнены до верха всяческим добром, то мы падаем духом. Но когда мешок наш полон, карман набит деньгами, тогда мы имеем надежду: о слепые мы! "Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо если кто видит, то чего ему и надеяться? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении" Римл. 8:24–25). Истинное упование на Бога есть то, когда мы, находясь в большом притеснении, в величайшей нужде и бедности, не падаем духом, но терпением побеждаем все наши невзгоды. Ибо чем более переносим страданий, тем больше предуготовляется нам славы и венцов.

Феодорит повествует, что святой Месин имел две полные бочки (дельвы): одну пшеницы, другую масла (елея). Из них подавая обильную милостыню убогим, он никогда не мог ни той, ни другой опорожнить.

Всемилостивый Бог, содержащий вселенную, имеет две бочки, одну полную провизии и других предметов, для жизни необходимых, другую же полную и переливающуюся через край милосердием, духовными дарованиями и провидением — и обе пребывают неисчерпаемыми. Вот к этим двум сокровищницам и должны мы обращаться, когда бываем угнетаемы величайшей в них скудостью, одного только держась крепко навыка: уповать на Бога и совершенно предать себя всесвятой Его воле. У древних людей было достопамятное изречение: "аще бы мы творили, еже есмы должны, Бог бы нам сотворил, еже хощем."

Святой Иероним, поучая об этом, сказал: да будет человек тем, чем он должен быть, и тот же час пошлет ему все Тот, Которым все совершилось.

VIII. Провидение Божье о Праведниках

Утешительное обещание дал Бог исполняющим волю Его: "касающийся вас, касается зеницы ока Моего" (Захар. 2:8).

Вот одно из доказательств тому, в каком величайшем попечении имел Бог отрока, избранного псалмопевца Своего; от скольких бед, столь многочисленных, спасал; целым и невредимым сохранил. Об этом свидетельствует сам царь Давид, говоря о себе: "Господи! Ты испытал меня и знаешь. Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю; Ты разумеешь помышления мои издали. Иду ли я, отдыхаю ли — Ты окружаешь меня, и все пути мои известны Тебе. Еще нет слова на языке моем, — Ты, Господи, уже знаешь его совершенно. Сзади и спереди Ты объемлешь меня, и полагаешь на мне руку Твою" (Пс. 138:1–5).

Праведные не страшатся врагов

Царь Саул постоянно преследовал Давида, ища возможности лишить его здоровья и жизни, но поиски были тщетны, ибо покровительствовал Давиду Бог. Когда Давид скрывался в пустыне Маон (в подлиннике Масеоме), туда подоспел Саул со множеством своих воинов; они окружили Давида как бы венцом, преградив таким образом всякий путь к бегству и отняв всякую надежду избавления. Всем казалось, что Давид, подобно зверю, окружен со всех сторон сетями и псами, и все думали что Давид находится в отчаянном положении. Саул же, уже едва ли не победитель, (когда он окружил Давида с своим войском) казался всем львом, имевшим уже в зубах добычу — но тщетно: Бог укрыл и защитил Давида. Ибо внезапно прискакал к Саулу вестник с известием о нашествии Филистимлян.

И явился Ангел к Саулу, говоря: "поспеши, беги спасать отечество; ибо иноплеменники уже вступили в землю твою, не медля отрази врагов, и выгони из земли твоей." Этот случай, устроенный Богом, спас жизнь и свободу Давида, а злохитростные замыслы его врагов были разрушены чудным Божьим провидением. И неудивительно, что Бог хранил Давида как зеницу Своего ока, ибо Давид неуклонно исполнял волю Божью, и когда по немощи человеческой падал, спешил изгладить грех свой сердечным покаянием.

Но вот и другое превосходное зрелище: когда царь Давид убегал от восставшего против него непокорного сына Авессалома, некто Семей, из рода дома Саулова, забежал вперед Давида и стал его поносить жесточайшими словами: "уходи, уходи, убийца и беззаконник! Господь обратил на тебя всю кровь дома Саулова, вместо которого ты воцарился, и предал Господь царство в руки Авессалома, сына твоего; и вот, ты в беде, ибо ты — кровопийца" 16:7–8).

Вот поражающий образец человеческой злобы! Семей не убоялся ни закона Божьего, ни князя людей (князю людей да не речеши зла), ни своего царя не устыдился и не почтил: бесчестно в лицо называет его мужем крови, мучителем, похитителем престола. Мерзкое дело! Но этого мало: царь многочисленного народа, кроткий его правитель, находящийся уже в невыносимой печали, сделавшийся из богатого беднейшим и опозоренным, идет босыми ногами, закрыв голову и лицо свое, дабы вместе с ними скрыть от любопытных свое горе и слезы, а Семей, не устыдясь царственного лица, бросает в него камнями вместо цветов, брызгает его грязью и терзает поносными словами, как острыми гвоздями. Эта картина изображает для нас величайшее долготерпение и кротость Давидову, с которыми он всего себя предал Божьей воле, и тяжкую укоризну терпит как посланную себе свыше. Авеса, брат военачальника Иоава, видя такое поругание над Давидом, говорит: "зачем злословит этот мертвый пес господина моего царя? пойду я и сниму с него голову" (2 Цар.16:9).