Intel: взгляд изнутри
Шрифт:
Настоящая англичанка, Сью МакФарлэнд улыбнулась: она-то прекрасно знала, что в английском языке нет правил без исключений.
— Я так не думаю, — ответила она, — Сейчас проверю.
Когда она передавала Гроуву офисный словарь, в ее глазах играла беззлобная усмешка: босс тоже, оказывается, может ошибаться.
Он запустил в нее словарем.
Был один момент, на котором Гроув любил заострять внимание Сью МакФарлэнд: она работает не на него, а на Intel. "Просто в данный момент вами руковожу я", — повторял он. Босс выходил из себя, когда кто-то из сотрудников просил его секретаря отнести костюм в химчистку или купить подарок жене на день рождения. Впрочем, однажды ему пришлось поступиться принципами, чтобы не нарушить железное правило пунктуальности. Гроув вбежал в кабинет
— Пожалуйста, припаркуйте мою машину, — попросил он. — Я опаздываю на следующее совещание.
С особым удовольствием она отыскала место в дальнем конце автостоянки, чтобы в конце дня он как можно дольше добирался до машины.
Несколько раз Гроув посылал ее вниз в кафетерий за обедом или диктовал ей докладные записки во время перерыва. Он всегда заказывал одно и то же блюдо: деревенский сыр и фрукты. Предметом его гордости было то, что он сохранил свой вес на том же уровне, что и в колледже. Через несколько дней МакФарлэнд это надоело.
— Хватит, — сказала она. — Я ухожу, потому что мне положен часовой перерыв. И вам самому тоже надо пообедать.
Однако их отношения становились все лучше и лучше. Сью МакФарлэнд поняла, что Энди Гроув своими жесткими требованиями к пунктуальности заложил ту же тенденцию в ее характере. Всегда вежливая и корректная, она тоже любила, чтобы все было сделано как надо. Он начал называть ее "Ваше величество секретарь по производству". У него даже стало проявляться чувство юмора. Однажды, когда ее стаж работы в Intel насчитывал уже четыре месяца, она ударилась ногой о стол и выругалась. Гроув возвел глаза к небесам. "Слава богу! — сказал он, — Она тоже человек". Вряд ли он сознавал, что ее скромная манера поведения была, скорее, следствием ее первоначального страха перед ним, нежели врожденной чертой.
Постепенно он начал доверять ей более ответственные дела. Помимо сортировки почты на три стопки, Гроув попросил ее прочитывать корреспонденцию и выделять ключевые фразы желтой ручкой, чтобы он мог быстрее просматривать страницы.
Впрочем, ей не раз приходилось вспоминать, что с ним работать нелегко. В сочельник 1970 года Гроув ушел из офиса сразу после обеда и поехал на совещание в Маунтин-Вью. Сью МакФарлэнд продолжала работать и к половине четвертого почти закончила все свои дела. Гроув не объявлялся. В начале пятого кто-то из коллег заглянул в ее кабинет и спросил, какие у нее планы на выходные. "Боже мой! — подумала она. — Сегодня же сочельник!". Через десять минут она ехала в своей машине по направлению к дому.
В понедельник она пришла на работу ровно без пяти восемь. Гроув уже был на месте и встретил ее с каменным лицом.
"Рождество — это выходной, — сказал он, — сочельник же рабочий день. Когда я вернулся, вас не было на работе. В будущем, надеюсь, вы, как и остальные сотрудники компании, не уйдете с работы до окончания рабочего дня".
В следующем году Гроув, чтобы избежать недоразумений, принял превентивные меры. Он разослал всем сотрудникам Intel памятку о том, чтобы они не урезали свой рабочий день перед праздниками. Ее прозвали "памяткой Скруджа". Это стало ежегодной традицией в компании и очень раздражало людей. После праздников Сью МакФарлэнд в ящике для почты частенько находила множество экземпляров памятки, которую получатели возвращали Гроуву со злобными комментариями.
"Чтоб ты объелся желтым снегом", — говорилось в одном из них.
В том же году Энди Гроув преподнес Сью МакФарлэнд ее первый отрицательный отзыв о работе.
"С ростом круга моих обязанностей, — писал он в своем самом менторском тоне, — Сью могла бы приносить мне большую пользу, освобождая меня от некоторых дел, начиная организацией ужинов и переплетными работами и кончая эффективным и оперативным выполнением всяких мелочей в офисе. Они могут показаться тривиальными, но, если их не сделать, причем хорошо, это отвлечет меня от того, чему я должен уделять больше внимания. Сью способна выполнить все это и даже больше, но ей, очевидно, не
Когда он показал ей этот отзыв, аккуратно отпечатанный на фирменном бланке компании, Сью МакФарлэнд разрыдалась. Растерявшийся Гроув не знал, что делать. На негнущихся ногах он прошел по комнате, взял из коробки салфетку и подал ей. Она вытерла слезы, встала, надела пальто и, не произнеся ни слова, вышла. Гроув, испугавшийся, что его идеальный секретарь уволится, первым делом позвонил Энн Боуэрс, чтобы посоветоваться с ней по этому деликатному вопросу. Помощник Боуэрс объяснил, что ее нет на месте, так как ей должны сделать небольшую операцию. Но Гроув, не желавший откладывать это дело, через несколько минут уже разыскал ее в больнице. Он спросил Боуэрс, что ему теперь делать.
— Об этом надо было думать прежде, чем писать такой отзыв, — язвительно ответила она.
На следующее утро, придя на работу, Сью МакФарлэнд обнаружила на своем столе примирительную открытку. Возможно, Гроув полагал, что этого знака раскаяния будет достаточно. Однако он недооценил своего секретаря. К концу дня на столе Гроува лежала докладная записка в ответ на отзыв о работе, составленная без единого намека на эмоциональное переживание, которое МакФарлэнд проявила накануне. Рост компании, объясняла она, привел к тому, что ей все труднее стало справляться с существующими обязанностями, не говоря уже о новых. Отчет за март 1971 года состоял из сорока двух страниц, указывала она; к октябрю 1972 года он увеличился до девяноста семи. Сью объясняла, что все специалисты просили ее писать технические отчеты, и она всегда делала это вовремя. За этот период Intel открыла три региональных отделения далеко на востоке. Связь с новыми сборочными заводами еще более увеличила ее нагрузку; тем не менее, снова напомнила она, все поручения выполнялись ею своевременно. В конце записки она просила себе помощника, который взял бы на себя большую часть машинописных работ. Гроув выполнил ее просьбу.
"Нельзя было позволить Энди запугать себя, — говорила она впоследствии, — в противном случае он бы вас раздавил. Он относился к людям как к тряпкам, если они вели себя как тряпки".
"Не только мне — всем, кто подчинялся ему, приходилось постоянно решать: сможем ли мы терпеть это дальше? Хотим ли подвергаться такой критике? Позволим ли пинать себя снова и снова? По многим причинам мы отвечали: "Да".
Одна из причин лежала на поверхности: Энди Гроув не просто нравился Сью МакФарлэнд — она им восхищалась. Гроув блестяще решал проблемы, с фанатизмом отслеживал все детали и был просто призван руководить всеми техническими проектами Intel. Он строго спрашивал со всех, но с себя — еще строже. "Он дал мне больше, чем кто-либо, с кем я работала до и после него", — так оценила секретарша своего босса.
8. Микропроцессор
Новость о прорыве Intel в области MOS-технологии памяти с ее чипами 1101 и 1103 вызвала ревнивые чувства со стороны конкурирующих электронных компаний, но был один человек, который испытал при этом просто отчаяние. Работавший в отделе исследований Fairchild Semiconductor молодой инженер-итальянец Федерико Фаггин получил ссуду от европейского совместного предприятия, в котором свою долю имела Fairchild. В Fairchild он работал над кремниевым затвором (технологией, которая оказалась ключом к чипу памяти 1101 Intel) и с все возраставшим разочарованием наблюдал, как Fairchild не может реализовать его идею. Нойс и Мур взяли на работу десятки людей из Fairchild, вплоть до персонала самого низшего уровня, — всех тех, кто наиболее плотно занимался процессом кремниевого затвора. А теперь их компания, похоже, будет пожинать плоды в одиночку. Однако у Фаггина не было возможности вслед за другими исследователями Fairchild перейти в Intel. Он решил остаться в Америке насовсем и, пока шло рассмотрение его заявления об изменении статуса временно въехавшего на постоянного резидента, не мог менять место работы.