Искупление
Шрифт:
Бетаран послушно принялся жевать.
– У вас… неплохо с ним выходит, – заметил присмиревший парень.
Тагрия вздохнула.
– Деваться некуда, вот и выходит. Как тебя зовут?
Кончики ушей, забавно торчавшие из его соломенных кудрей, покраснели.
– Косорукий… госпожа.
– Ого, – сказала Тагрия. – А нормальное имя у тебя есть?
– Динарик, госпожа. Но все зовут меня Косоруким.
– Понятно. Спасибо за помощь, Динарик. И я не госпожа. Я, вообще-то, баронесса, но теперь это уже совсем ничего не значит.
– Да
Закончив с Бетараном, Тагрия просто свалилась на траву. Исара уселась напротив, подстелив покрывало в ярких сине-красных узорах. Динарик незаметно исчез. Вокруг с противным звоном вились комары, но Тагрия уже привыкла не обращать на них внимания. Хорошо прокопченный окорок, овечий сыр, пиво – все припасы из последней деревни, и, надо сказать, разбойники даже не думали морить пленников голодом. Тагрия с трудом дожевала свою долю. От усталости не было сил даже бояться. Она никогда еще не ездила так – целый день почти без отдыха, да таким резвым аллюром. Хотелось лечь и не вставать долго-долго. И пусть над головой кружат комары и грифоны, а вокруг пересмеиваются бродяги, воры и убийцы, лишь бы только не мешали спать.
Сами же воры и убийцы как будто и не устали вовсе. Они быстренько разделили обязанности: трое занялись лошадьми, двое распределили припасы, еще трое вместе с Тинкалом широким кругом обошли вокруг лагеря и вернулись, не найдя ничего подозрительного. Теперь все дружно заканчивали ужин. Слышались разговоры и шутки, по большей части грубые, смех. Молчала только Исара. Тагрия подняла глаза, когда ощутила на себе ее взгляд.
Разбойница смотрела довольно дружелюбно.
– Ты почувствуешь, если появятся жрецы? – спросила она.
– Если постараюсь.
– Постарайся.
– Как скажешь, – коротко согласилась Тагрия.
Исара кивнула:
– Кажется, ты поспособнее меня в этих делах. Интересно…
Тут раздался голос Тинкала, отчитывавшего кого-то из своих людей, и Исара замолчала.
– Ты думаешь, Ферр остался… нормальным? – спросила Тагрия.
– Надеюсь, – ответила Исара, откидываясь на покрывале. – Эта дрянь тянется от самой Салианы. Где-то ей должен быть конец.
– Раньше ведь такого не случалось?
– Я не слыхала. А ты?
Тагрия покачала головой.
– Мне иногда кажется, что так теперь везде, – призналась она. – Исара, почему ваши люди не под заклятием? Магии в них нет, я вижу.
«А в тебе ее слишком мало, чтобы заклятие снять».
– Откуда бы? – фыркнула разбойница. – Я и не знала, что вы тоже можете колдовать. Арес… Аресий говорил, это передается с кровью.
– Карий тоже так говорил, – теперь его имя выскользнуло легко, остался лишь горьковатый привкус на губах. – Я просто очень хотела научиться, хоть немножко. Так хотела, что научилась. А кто этот Аресий?
Исара оглянулась. Тинкал распределял ночные дежурства, его почти не было видно за спинами других мужчин.
– Он научил нас всему, – негромко сказала Исара, – меня, Тинкала
– И получилось?
Исара помотала головой.
– Не получилось. Жрецы, чтоб им совсем запаршиветь! Они убили восьмерых учеников, сожгли. Аресия тоже собирались, только не успели. Сперва вышел этот эдикт, что мы все теперь подданные, а потом жрецы про все забыли из-за Нашествия, а Аресий сбежал с одним учеником. С Ургатом. Сперва они прятались, боялись, потом начали все снова. Нашли меня – вовремя, кстати, я бы сейчас с тут тобой не болтала. А через год Тинкала.
– Школа колдунов, – повторила Тагрия. – Жрецы этого не допустят, ни за что. Хоть вы и подданные, а за колдовство все равно будут казнить. Так мне объяснил жрец.
– А ты думаешь, мы просто так от них прячемся?
Исара поднялась, ушла под деревья, где были в кучу свалены вещи. Вернулась с пузатой серебряной фляжкой тонкой работы – хранить в такой что-либо, кроме самого лучшего вина, было бы настоящим преступлением. Свернувшись клубком на покрывале, Исара с удовольствием глотнула из горлышка. Сказала со вздохом:
– Да и пес с ними, жрецами, все равно нет никакой школы. Остались только мы двое. Ну, может, еще ты…
Согласиться Тагрия не могла никак, потому спросила о другом:
– А что с ним случилось, с вашим учителем? Жрецы?
– Если бы, – скривилась Исара. – Охранники одного купца.
– Значит, вы занимались магией и попутно разбоем, да?
– Ну да, – пожала плечами Исара.
– Тогда понятно. Какая разница, сожгут вас за колдовство или повесят за разбой?
– Никакой, само собой. Хочешь?
Подумав, Тагрия взяла предложенную флягу. Вино оказалось сладким и очень густым, оно перекатывалось во рту, как медовый шарик. Исара вдруг хитро улыбнулась – было немного странно видеть, как быстро меняется ее настроение.
– Я тут кое-что придумала, – почти шепотом сказала она. – Ты мне поможешь, если… Молчи пока!
Она забрала фляжку и принялась пить маленькими глотками, то хмурясь, то улыбаясь своим мыслям. Подошел Тинкал, постоял, разглядывая заснувшего Бетарана. Хмыкнул.
– Ты, колдунья. Если кто будет близко, почуешь?
Тагрия подняла голову.
– Кого ты боишься? Жрецов или настоящих колдунов?
Было слышно, как он злобно втянул воздух.
– Не твое дело, чего я боюсь. Мне надо знать, кто есть близко, и ты мне в этом поможешь. А нет, я перережу этому твоему полудохлику глотку, а тебя… поняла, да?
От его первоначальной вежливости не осталось и следа. Тагрия кивнула, гадая, чем же она так разозлила главаря разбойников. Исара молчала.
– Мои люди сторожат всю ночь, – продолжил Тинкал. – Их дело – мечи, а всякие странности по нашей части. Я караулю первым, потом разбужу Исару, а она – тебя. И не выдумывай ничего, мои люди за тобой присмотрят.