Искушение злом
Шрифт:
— Мммм. — Он снова поцеловал ее. — Лакрица. Засмеявшись, она повернулась и обняла Анжи. — Не могу поверить, что вы здесь.
— И я тоже. — Отбросив назад свои волосы, Анжи долгим, медленным взглядом окинула улицу. В ее представлении самым подходящим нарядом для сельской местности были желто-зеленые хлопчатобумажные брюки, пиджак в тон им и розовая шелковая блузка. На ногах плоские сандалии от Бруно Магли. — Итак, это и есть Эммитсборо.
— Именно так. — Клер поцеловала ее. — Как доехали?
— Нас только один раз оштрафовали за превышение скорости.
— Жан-Поль, должно быть, сдает. —
— Вот как? — Жан-Поль поставил чемодан и протянул тому руку. — Мы непременно заглянем к вам в магазин до отъезда.
— Открыто с десяти до шести, шесть дней в неделю, в воскресенье с двенадцати до пяти. — Боб отметил про себя штиблеты Жан-Поля из крокодиловой кожи и золотой браслет. Ну можно ли себе представить, чтобы мужчина носил браслет, даже если он иностранец. Боб также отметил его экзотическую жену. Всеми этими маленькими подробностями он будет с удовольствием делиться, стоя за прилавком магазинчика до самого закрытия. — Ну, мне пора назад.
— Спасибо, что завез лампу.
— Нет проблем. — Махнув на прощанье рукой, он забрался в грузовик и отъехал.
— Кто-то упомянул о вине, не так ли? — поинтересовалась Анжи.
— Совершенно верно. — Взяв Анжи под руку, Клер двинулась было с ней по дорожке, ведущей к фасаду дома. — В вашу честь я даже отправилась в соседний Фредерик и закупила там партию pouilly-fuisse.
— Подождите-ка. — Жан-Поль шагнул в противоположном направлении. — Ты работаешь здесь, в гараже?
— Да, Но почему бы нам не войти в дом и сначала устроиться? А как вам нравятся эти петунии? Я как раз…
Анжи уже спешила вслед за своим мужем, таща за собой Клер. Набрав воздуха, Клер сжала губы и стала ждать. Ей ужасно хотелось отложить этот момент — и она понимала, что это глупо. Мнение Жан-Поля и Анжи было очень важно для нее. Она знала, что они любили ее. И именно поэтому, они будут честны, даже жестоки в своих оценках, если нужно. Скульптуры, которые она сделала здесь, у себя дома, имели для нее огромное значение. Они были сделаны буквально кровью ее сердца, в большей степени, чем какие-либо другие ее работы.
Она молча стояла поодаль, наблюдая, как они кружат вокруг и осматривают их. Слышала, как Анжи мяго постукивала ногой о бетонный пол, изучая ее деревянную фигуру со всех сторон. Они не обменялись ни словом, ни даже взглядом. Рассматривая металлическую скульптуру, на которую столь неодобрительно только что отреагировал Боб Миз, Жан-Поль вытянул нижнюю губу, что, как знала Клер, означало, что он волнуется.
Там, где Боб видел лишь металлическую головоломку, Жан-Поль разглядел огромный костер, с рвущимися ввысь огненными языками. «Пламя было алчным и угрожающим», — подумал он. У него даже мурашки побежали по коже. Он попытался представить себе, что именно было поглощено этим пламенем.
Не говоря ни слова, он всматривался теперь в руку из глины, которую Клер обожгла лишь накануне.
Переминаясь с ноги на ногу, Клер засунула руки в карманы, затем опять вытащила их. «Зачем она подвергает себя этому, — спрашивала она себя. Буквально каждый раз у нее было ощущение, будто она вырывает из своего нутра свои чувства, свои фантазии и страхи и отдает их на всеобщее обозрение. А от этого ей так и не становилось лучше, не становилось легче, — размышляла она, вытирая повлажневшие ладони о джинсы. — Если у нее есть хоть капля здравого смысла, то ей лучше пойти в продавщицы».
Чета Ле Бо остановилась у металлической скульптуры, навеянной ночным кошмаром Клер. Они еще так и не перемолвились ни единым словом. Какое бы безмолвное общение ни происходило между ними. Клер этого все равно бы не смогла понять. Когда Жан-Поль повернулся к ней, у нее перехватило дыхание. Когда он положил руки ей на плечи, выражение его лица было торжественным. Наклонившись, он поцеловал ее в обе щеки.
— Поразительно.
Клер, присвистнув, выдохнула. — Слава Богу.
— Терпеть не могу ошибаться, — взволнованно заговорила Анжи. — Действительно, просто ненавижу признавать свои возможные ошибки. Но лучше, что ты могла сделать, Клер, это приехать сюда и работать здесь. Бог мой, Клер, ты просто потрясаешь меня!
Клер обняла их обоих, не зная, рыдать ли ей от полноты чувств или же хохотать. В глубине души она знала, что скульптуры действительно хороши. Но мозг ее иссушался этими отвратительными, неотступными сомнениями. — Давайте выпьем вина, — сказала она.
Боб Миз поспешил в свою лавку, войдя в нее через заднюю дверь, чтобы не столкнуться с посетителями. А прежде чем взять телефонную трубку, закрыл наружную и внутреннюю двери. С пересохшим ртом он стал набирать нужный номер. У него всегда пересыхало во рту, когда ему при свете дня приходилось заниматься тем, что обычно совершалось под покровом ночи.
— Я видел ее, — сказал он, как только на том конце провода взяли трубку.
— И что?
— Она на самом деле все время вспоминает своего старика. Это сразу видно. — Сделав паузу, Боб мысленно поблагодарил высшие силы за то, что он бьи еще слишком юн для посвящения в круг избранных, когда Джек Ким-болл выпал из окна. — Но не думаю, что она знает, чем он занимался — то есть, я хочу сказать, не чувствуется, чтобы это ее беспокоило. Но насчет статуи я был прав. Сегодня я рассмотрел ее как следует.
— Расскажи мне.
Боб пожалел, что до телефонного разговора не позволил себе глотнуть чего-нибудь прохладительного. — Она похожа на то, что я вам говорил. — Он сжал губы. Здесь, в собственной конторе, фотографиями жены и детей на заваленном бумагами столе и бьющим в нос запахом льняного масла, ему было трудно осознать, что он один из. них. Что ему нравилось быть одним из них.
— Церемониальная маска, одеяния» Голова животного на человеческом теле. — Он понизил голос до шепота, хотя по близости никого не было. — Это мог быть любой из нас — так, как она это видела. Не думаю, что она помнит точно — вернее, она не знает, что помнит.