История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Контлер Ласло

Петер был верен своей клятве, безропотно подчиняясь сам и позволяя грабить страну. Подданные не одобряли политику Петера, и маятник истории вновь качнулся в другую сторону. В 1046 г. восстали т. н. низы, движимые, прежде всего, желанием сохранить древние язы- /73/ ческие порядки. Этим с готовностью воспользовались аристократы, чтобы избавиться и от Петера, и от его иностранной свиты. Они направили сыновьям Вазула приглашения вернуться на родину, однако корону Венгрии предложили не старшему из них – язычнику Левенте, а убежденному христианину Эндре, проведшему годы изгнания при дворе киевских князей и на личном опыте убедившемуся в том, сколь необходимо для политической стабильности государства наличие церковной власти. Все это позволяет сделать вывод о том, что магнаты не собирались разрушать то, что было создано Иштваном. Наоборот, они хотели восстановить христианскую монархию во всей полноте. Эндре, сделав вид, что симпатизирует восставшим (убившим многих епископов и священников до момента его прибытия; одним из них был и упоминавшийся выше Геллерт, сброшенный с горы в Буде, которая до сих пор носит его имя), разгромил войска Петера и приказал его ослепить, а затем подавил само восстание. Находясь на престоле, Эндре I (1046–60) считал своей главной задачей сохранение независимости Венгерского королевства и, пользуясь дипломатической поддержкой Киева и Византии,

всегда ревностно наблюдавших за немецкой экспансией, в 1051 и 1052 гг. отразил две массированные попытки Генриха III вновь подчинить себе Венгрию.

Затем Эндре постарался упрочить свои позиции, добившись руки дочери Генриха III для своего малолетнего сына Шаламона, назначенного наследником престола. Не в первый, но и не в последний раз в ранний период венгерской истории это вновь привело к возникновению «синдрома Коппаня», а именно к схватке за трон между сыном короля и старшим в роду, т. е. к конфликту права первородства с правом старшинства, всегда чреватому междоусобицей и вмешательством извне во внутренние дела государства. До самого рождения Шаламона Эндре не возражал против того, чтобы престол перешел к его брату Беле, популярному в народе. Для него специально был учрежден титул герцога и отведены огромные земельные владения на севере и востоке страны. Теперь же (об этом мы знаем из летописей) он предложил Беле на выбор корону или меч – символы королевской и герцогской власти – со скрытым намеком на то, что умертвит его в случае «неверного» выбора. Белу предупредили, и он сделал «верный» выбор – взял меч. Однако вскоре он бежал в Польшу, чтобы вернуться оттуда во главе армии. Эндре, по иронии судьбы поддержанный германским императором Генрихом IV, братом его снохи, был убит и похоронен в знаменитом бенедиктинском аббатстве в Тихани, которое сам же помог основать. Главным событием коротко- /74/ го – всего тысячедневного – царствования Белы I (1060–63) стало второе восстание язычников в 1061 г.

Обстоятельства этого события весьма красноречивы. Как и пятнадцать лет назад, восставшие связывали свои надежды с новым правителем. Именно к нему в его резиденции в Фехерваре они обратились с просьбой изгнать христианских священников и вернуться к языческой вере отцов. Это подтверждает то, что к середине XI в. старая система кровной связи и основанная на ней клановая иерархия пришли в полный упадок. Низы уже не видели в своих более состоятельных родственниках, с кем они легко находили общий язык, подлинных представителей власти. Они полагали, что сила и влияние теперь сосредоточены в руках далеких от них аристократов, с санкции которых они считали правильным и необходимым апеллировать прямо к «доброму королю». При этом новый общественный порядок и его институты в обоих случаях доказали свою прочность. «Добрые короли» без проблем «разбирались» с восставшими, хотя их собственное положение было более, чем шатким.

Когда Бела в результате несчастного случая погиб, император Генрих IV уже начал широкомасштабное наступление на Венгрию с целью посадить на престол сына Эндре Шаламона, который в 1060 г. бежал в Германию. Это наступление стало одним из эпизодов борьбы за наследство между представителями ветви Вазула дома Арпадов. Пришла пора в изгнание отправляться сыновьям Белы. Вскоре, однако, им удалось примириться с Шаламоном (1063–74), а старший из них, Геза, даже получил герцогские владения, некогда принадлежавшие его отцу. Он активно помогал королю, ведшему войны с печенегами и с Византией, но ссоры из-за военной добычи и, возможно, придворные интриги привели к тому, что между ними разгорелась вражда. Победителем из нее вышел старший по возрасту и опытный Геза. Шаламон, которому в то время исполнилось лишь 22 года, опять бежал в Германию, на сей раз прихватив королевскую казну и предложив Генриху IV клятву вассальной верности в обмен на военную помощь. Прельщенный подобной перспективой, Генрих IV направил в Венгрию войска, но они были изгнаны. Со своей стороны Геза I (1074–77), став реальным властителем страны, долго не мог короноваться и, таким образом, узаконить свою власть. Когда в Риме началась процедура изучения его прав на венгерский престол, он надеялся (и имел на то основания), что папа Григорий VII, конфликтовавший с германским императором, поможет ему. Григорий, однако, стремился превратить папский престол в единственный источник политической власти в Ев- /75/ ропе. В качестве очередного шага на пути к достижению этой цели он видел лишь один вариант: Геза получает корону в обмен на положение вассала римской церкви. Это предложение было отвергнуто правителем Венгрии, и он принял корону из рук своего тестя – византийского императора Михаила VII, который не ставил никаких условий. (Эта корона была настоящим произведением искусства, которое сто лет спустя стало нижней частью той Священной венгерской короны, которую мы имеем сегодня.)

Преждевременная смерть Гезы положила конец нескольким десятилетиям беспрестанных конфликтов из-за престола, коротких царствований и слабых королей. Сыновья Гезы, Кальман и Альмош, были еще несовершеннолетними, и воцарение его брата, герцога Ласло, прошло без эксцессов. Правление Ласло I (1077–95), не оставившего наследника, и Кальмана (1095–1116), старшего сына Гезы, завершили собой процесс утверждения нового социального и государственного порядка, начатый князем Гезой и королем Иштваном I. В результате было создано Венгерское королевство – государство, обладавшее потенциалом и честолюбием одной из ведущих держав региона.

В личности Ласло, как и Иштвана I, счастливо сочетались черты воина, священника и государственного деятеля. Доблесть, проявленная им в схватках с печенегами в 1068 г., сделала его героем легенд. В 1083 г. он добился канонизации епископа Геллерта, короля Иштвана и герцога Имре, продемонстрировав свое незаурядное великодушие (не следует забывать, что он был внуком Вазула). По-рыцарски благородно поступил он и с Шаламоном, разрешив ему вернуться в страну. Шаламон был арестован лишь тогда, когда выяснилось, что он лично участвовал в заговоре против короля. (Сам Ласло был канонизирован в 1192 г.) Канонизация Иштвана, конечно же, являлась политическим актом, символом того, что Ласло предан делу сохранения и укрепления государственного здания, возведенного его предшественником. Занимаясь государственным строительством, он щедро одаривал церковь, вел законодательную деятельность и реорганизовал королевскую налоговую службу.

Ласло издал три книги законов и указов. Кальман дополнил их еще одной. Кроме того, при этих двух королях венгерский синод опубликовал два свода церковных уложений. Из всех этих кодексов до нас дошло свыше 250 статей и указов. Это все, что нам известно о законотворчестве в Венгрии со времен Иштвана I и вплоть до Золотой буллы 1222 г. Ясно, что это был чрезвычайно важный период в становлении нового государственного и церковного строя. Основное внимание в /76/ своем законотворчестве Ласло уделял частной собственности, гарантиям ее безопасности. Он стремился дать точное юридическое определение самому явлению частной

собственности, понимая, что, несмотря на все старания Иштвана I, оно так и осталось нечетким, особенно в свете бурных событий в течение четырех десятилетий, прошедших с того времени. Более половины законов и указов Ласло прямо, а многие другие косвенно были связаны с защитой собственности. Нарушители карались очень жестоко. Воры, пойманные на месте преступления, должны были быть повешены. За меньшее преступление против чужой собственности виновный рисковал лишиться глаз или рук или же оказаться проданным в рабство. В последнем кодексе Ласло отменялось даже широко практиковавшееся в те времена право церкви предоставлять убежище преступникам, обвиненным в краже или грабеже. Если сумма украденного превышала стоимость курицы, осужденный приговаривался к смертной казни. Помимо работы над содержанием законов, Ласло занимался и организационно-процессуальными вопросами юрисдикции. В частности, при нем была введена доставка судебных уведомлений, или повесток, были предусмотрены санкции за неявку в суд, а также обоснована возможность перекрестного допроса свидетелей, находящихся под присягой. Он издал указы, регулировавшие выплату церковной десятины и защищавшие церковную собственность в целом. Реформы Григория VII привели к некоторому ужесточению церковной дисциплины, хотя обет безбрачия и нестяжательства по-прежнему соблюдался не очень строго. Учитывая «слабость человеческой природы», епископам и священникам было разрешено жить со своими женами (им лишь нельзя было жениться повторно). Монастыри, находившиеся в семейной собственности магнатов, по-прежнему оставались товаром, который можно было купить или продать. Ласло не вводил новых налогов, но добился повышения собираемости старых. Королевская казна пополнялась из различных источников: существенную прибыль давали чеканка собственных денег, налоги на все финансовые операции, таможенные сборы, а также плата за торговые места на рынках и ярмарках, за речные перевозки по всей стране. Кроме того, по-прежнему существовали королевская монополия на экспорт лошадей и на торговлю солью, налоги на иноземных купцов и т. д.

Спокойствие на границах, позволившее Ласло, не отвлекаясь, заниматься государственными делами, частично объяснялось тем, что соседям стало не до этого: они сами почти в то же время столкнулись с необходимостью решать свои внутренние проблемы. Обстоятельст- /77/ ва также помогли Ласло во второй половине царствования проводить весьма активную внешнюю политику. Ему не надо было больше беспокоиться о Шаламоне как постоянном поводе для германского вмешательства во внутренние дела Венгрии. Поэтому он отказался от осторожной дипломатии, которая была характерна для князя Гезы и короля Иштвана I. Самым серьезным достижением того времени стало присоединение в 1091 г. Хорватии в открытом соперничестве с папским престолом. Эти земли (ныне территория к северу от реки Сава, историческая область Славония), по всей видимости, находились во владении мадьяр с тех пор, как они поселились в Карпатском бассейне. Известно, что Загребский епископат был основан во время правления Ласло. Маленькое славянское королевство, созданное в 920-х гг. к югу от венгерских владений, в отличие от своих православных соседей на Балканах, находилось под влиянием римской церкви начиная с VIII в., а в 1074 г. официально стало вассалом «церкви Св. Петра». Оно всегда поддерживало дружественные отношения с венгерскими правителями, которые рассматривали эти земли в основном как выход к Адриатике и потому защищали их от врагов. В 1090 г. трон Хорватии оказался свободным. Началась смута, и одна из баронских фракций обратилась к Ласло с просьбой занять хорватский престол. Аннексия Хорватии произошла в 1091 г. без какого-либо серьезного сопротивления. Однако необходимость защищать восточные земли Венгрии от половцев вынудила Ласло вернуться домой, поручив своему преемнику, младшему племяннику князю Альмошу, оккупировать Далмацию (историческая область на Адриатическом побережье и островах). Так началась историческая связь между королевствами Венгерским и Хорватским, которая продолжалась вплоть до конца Первой мировой войны.

Если доверять летописцам, то Кальман, преемник Ласло, во многих отношениях был прямой противоположностью своего дяди, нареченного «святым ко-

ролем», тогда как правление второго было запятнано «многими злыми делами», а сам он был «коварный… полуслепой горбун и хромой заика». Достоверность этих хроник, однако, вызывает весьма серьезные сомнения. Они были написаны позднее, во время правления потомков Альмоша – брата Кальмана, – который своим воинственным обликом соответствовал представлениям того времени об идеальном государе. Альмош организовал шесть заговоров против короля, пока в 1113 г. ему самому и его сыну Беле не выпала судьба повторить участь Вазула. Они оба были ослеплены. И даже если описания внешности Кальмана в хрониках, в какой-то мере, име- /78/ ют портретное сходство, все те его деяния, которые называются летописцами «злыми», были вызваны необходимостью разрушать замыслы честолюбивого претендента, а его т. н. «коварство» характеризуется другими, менее пристрастными свидетелями как необычайная эрудиция и гибкость ума. Об этом же говорит и его прозвище Книголюб. И даже если физическая немощность не позволяла ему стать столь же могучим воином и полководцем, каким был Ласло, а трезвые расчеты подчас оказывались не столь эффективными, как порывы его предшественника, обладавшего инстинктивным талантом политика, все же именно во времена Кальмана средневековое венгерское государство достигло пика своего развития, обрело полностью завершенный вид.

Ласло умер внезапно. Кальман еще не успел получить разрешения римского папы и сложить с себя сан епископа перед коронацией, как сразу оказался в самой гуще европейской политики. В конце 1095 г. папа Урбан II объявил о начале первого крестового похода. Но прежде, чем войско рыцарей под предводительством Готфрида Бульонского собралось, толпы фанатиков и искателей приключений с весны 1096 г. направились к Гробу Господню по маршруту, открытому через Венгрию Иштваном I в 1018 г. специально для христианских паломников. На самом деле многие из вооруженных путешественников искали лишь военной добычи. Их совершенно не волновало, кому принадлежали богатства: неверным или христианам. Ко времени прибытия войск Готфрида Кальман изгнал из страны два диких ополчения «крестоносцев»-грабителей. Регулярные войска Готфрида получили вежливый прием. Венгерская армия проводила их вплоть до южной границы, а родной брат Готфрида, ставшего в 1099 г. первым властителем Иерусалимского королевства, был оставлен при дворе Кальмана в качестве заложника и гаранта того, что крестоносцы не допустят никаких зверств. Дипломатическое мастерство, проявленное Кальманом в первой серьезной ситуации за время его правления, резко контрастирует с той необдуманностью, с какой он несколько лет спустя ввязался в междоусобицу киевских князей в Галиции. Достоин внимания такой факт: во время этих событий половецкие союзники противника разбили венгерскую армию с помощью тех самых тактических приемов, которые успешно использовались мадьярской конницей два века назад.