Избранные главы элементарной математики. Учебное пособие
Шрифт:
Эйслинн вдохнула полной грудью, радуясь погожему дню и перспективе увидеть подругу — и, честно говоря, компании. Ей не нравились два рыцаря, которые окружали их с обеих сторон, верхом на своих боевых конях и сканировали округу глазами, высматривая угрозу между буками и кустами ежевики. На самом деле, она просто не видела в них необходимости.
Или… видела, просто хотела, чтобы в их присутствии не было необходимости.
Они были напоминанием о том, что теперь все по-другому.
Жизнь Эйслинн тоже изменилась,
Хотя…
Эйслинн посмотрела на полукровку рядом с ней.
— Как ты держишься, мастер-кузнец? — она не могла не поддразнить его немного, пряча улыбку от того, насколько он был похож на кролика, готового прыгнуть и убежать.
— Все знатные женщины ездят на таких… повозках?
— Нет, я сама спроектировала эту двуколку. Мне хотелось создать что-то легкое и компактное для передвижения. Хотя, увидев ее, немало других дам пожелали иметь свою собственную. Я полагаю, что ходят разговоры о начале гонок на длинные дистанции следующим летом.
— Как на гонках на колесницах Пирросси, — сказал он, не отрывая озабоченного взгляда от тропинки.
— Думаю, менее жестокие. Скорее, благородные дамы на своих любимых каретных лошадях.
— Вы думаете, благородные леди менее беспощадны, чем возницы? Оркцессы бы соревновались за победу.
Эйслинн рассмеялась.
— Знаешь, возможно, ты прав. Я знаю нескольких, кто тоже боролся бы за победу.
— Из чего вы ее сделали? И как придумали?
Эйслинн взглянула на Хакона, пытаясь оценить его истинный интерес. Если она и узнала что-то о новом кузнеце, так это то, что он был неизменно вежлив с ней. О, конечно, у него было чувство юмора, он был добродушным и терпеливым, но все это не означало, что он действительно хотел услышать о ее методе проб и ошибок при изготовлении ее любимой двуколки.
Она обнаружила, что он смотрит на нее в ответ, морщинки беспокойства разгладились под его глазами. Если бы ей пришлось гадать, она бы сказала, что он казался… искренне заинтересованным ее ответом.
— Ну, честно говоря, карета мне казалась громоздкой. И подвеска у нее ужасная, когда дороги в колеях. Я хотела что-нибудь легкое, что я могла бы использовать. Когда я сопровождала своего отца в Глеанну пять лет назад, я увидела придворные гонки на пирросских колесницах и подумала — я хочу что-то подобное. Отец сначала и слышать об этом не хотел, поэтому мы пошли на компромисс в пользу этого прототипа, больше похожего на тележку. Затем нужно было создать и прикрепить ось…
Поездка в Гранах заняла совсем немного времени, в основном благодаря ее рассказам о том, как она в конечном итоге пришла к окончательному дизайну. Она помнила, что нужно перевести дух и проверить, насколько ослабло его внимание, но каждый раз находила его более внимательным, чем раньше. Во всяком случае, чем больше она говорила, тем более расслабленным он становился. Костяшки его пальцев, лежащих с его стороны сиденья, разжались, и он начал двигаться вместе с двуколкой, вместо того чтобы держаться
Он спросил об оси, а также о подвеске и поломках. После ее длинных ответов он, казалось, наконец огляделся вокруг и начал осматривать двуколку с большим интересом, чтобы самому увидеть, что она сделала для ее создания.
Эйслинн едва заметила, как их путешествие пролетело, пока они не въехали на утоптанный земляной двор поместья Брэдей за пределами Гранаха. Пауза в их разговоре позволила ей наконец услышать суету поместья: повсюду конюхи водили лошадей, кадеты бродили по тренировочным полям, а персонал работал, собирая ранний урожай в садах и огородах.
Поместье Брэдей, известное разведением и тренировкой боевых коней, представляло собой комплекс прекрасных зданий, в котором доминировала конюшня, не уступавшая конюшне Дундурана. Главные здания были окружены загонами, пастбищами и небольшой тренировочной ареной. И это было только для лошадей. У сэра Кьярана Бирна, отца Сорчи, посвященного в рыцари, была маленькая казарма, полная оруженосцев и кадетов, молодых обучающихся рыцарей. И, конечно же, дома для прислуги и конюхов, огромный яблоневый сад, угодья, полные грядок с подсолнухами, тыквой и многим другим.
Сама семья жила в типичной загородной усадьбе, построенной из местного камня и темного дерева. Фронтоны6 были украшены резьбой в виде лошадиных голов, а на тяжелой входной двери была изображена гарцующая лошадь. Северную и восточную стены покрывали коврики густого плюща. Это был красивый дом, который Эйслинн всегда обожала посещать.
— Спасибо, что составил мне компанию, — сказала она Хакону в те немногие минуты тишины, которые у них остались.
— Всегда, миледи, — ответил он с серьезным видом.
Эйслинн отвела взгляд и проигнорировала стук своего глупого сердца.
Она ухватилась за бортик двуколки, когда Хакон выходил из него, прикусив щеку, чтобы не захихикать, когда экипаж покачнулся под его тяжестью. К тому времени, как обе ноги коснулись земли, его уши покраснели.
Когда он предложил помочь ей спуститься, Эйслинн вложила свою руку в его гораздо большую, спрыгивая вниз.
Вульф, который трусил рядом с двуколкой всякий раз, когда не было ничего интересного, чтобы понюхать, плюхнулся между ними, высунув язык изо рта. Эйслинн почесала его за ухом, и зверь прильнул к ней.
— Куда ты направляешься? — спросила она, внезапно заинтересовавшись, зачем Хакону понадобилось посещать поместье Брэдей.
— У меня есть дело к Ореку. Затем мы отправляемся поздравить друга с его новой фермой.
Эйслинн улыбнулась от удовольствия.
— Да, Варон. Надеюсь, он хорошо устроился. Пожалуйста, передай ему мои наилучшие пожелания.
Его лицо тоже расплылось в улыбке.
— Я так и сделаю, миледи.
Судьба, когда он вот так улыбнулся ей сверху вниз, ее мысли просто сразу таяли. Она могла бы стоять так, глядя на него в ответ, целую вечность…