Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
Несколько следующих дней я продолжал приходить в себя — физически. Координация движений у меня еще была нарушена, и я страдал от головокружений, однако ожоги от электрошокера заживали. И хотя я быстро уставал, силы ко мне медленно, но возвращались.
Но я не находил покоя. Ощущал себя каким-то чужим существом в собственном теле. Когда Уорд позвонила мне через день после выписки, все во мне сжалось в ожидании новых плохих новостей. Но нет, она звонила сообщить о том, что нашла собака-ищейка при новом обыске в доме Лолы.
—
Это заставило меня сесть в постели.
— Не Гэри Леннокса, надеюсь?
— Тело мужчины, не обожженное, и, похоже, оно пролежало там много лет. Скорее всего, это его отец. Лола не говорила, что сделала с его телом, но, вероятно, перегородка в Сент-Джуд не первая, которую она заставила выложить своего сына.
Разумеется, не первая. Фактически Лола созналась мне в этом. «Он помог мне все прибрать…»
Славный мальчик Гэри.
Атмосфера у нас дома становилась все более напряженной. Как я ни старался, не мог справиться с охватившей меня апатией. Я мог задремать, а потом неожиданно проснуться и увидеть, как Рэйчел смотрит на меня, нахмурившись. Я понимал, что это несправедливо по отношению к ней, и прилагал отчаянные усилия к тому, чтобы завязать хоть какое-то подобие нормального разговора. Но опять проваливался в сон.
Рэйчел терпела до вечера третьего дня с момента моего возвращения. Мы сидели за обеденным столом и ели запеканку. Ну или ковыряли ее вилкой, как в моем случае. Вскоре до меня дошло, что музыка из колонок стихла и мы сидим в тишине. Я поднял голову. Рэйчел смотрела на меня.
— Извини, — произнес я.
Она крутила в руке бокал с вином.
— Сколько еще ты собираешься продолжать вот так?
— Как — так? Я в порядке.
— Нет, не в порядке. — Взгляд ее зеленых глаз буквально пронизывал меня насквозь. — Это не твоя вина, и ты это знаешь.
Рэйчел могла не объяснять, что имела в виду.
— Давай поговорим об этом в другой раз?
— Когда? Я понимаю, ты прошел через многое, но мы оба знаем, что дело не только в том, что случилось в доме у этой старой жабы. Грэйс Стрейчан…
Я встал.
— Я не хочу вспоминать о ней. Серьезно.
— А я хочу! Не хочешь говорить со мной — не надо, но тебе необходимо поговорить об этом хоть с кем-нибудь! Кто помог бы тебе профессионально!
— Мне это не нужно.
— Неужели? Есть ведь даже название того, что ты переживаешь: «вина выжившего».
— Ох, да ладно!
— А как это назовешь ты? Ты готов вот прямо сейчас заявить, что не винишь себя в том, что сделала она? Что не считаешь себя ответственным за это?
Я открыл рот, но вдруг меня затрясло. Сел — ноги отказывались держать меня.
— Я в ответе, — произнес я заплетающимся языком.
—
— Грэйс была больна.
— А мне плевать! — Рэйчел всплеснула руками. — Господи, как ты можешь быть так строг к себе и при этом прощать злобную суку вроде нее? Да, жизнь у нее была дерьмовая — и что? У людей бывает и хуже. Вспомни, что пришлось пережить тебе! И мою сестру убили! Люди умирают, это ужасно, но мы еще живы. И ты должен решить, хочешь ли ты продолжать жить или… вести себя так, словно умер сам!
Она поднялась и вышла, вытирая глаза. Я остался сидеть за столом, зная, что идти сейчас за ней не нужно. Слышал, как Рэйчел расхаживает по спальне, но постепенно шаги стихли, а потом дверь закрылась.
Вскоре я убрал посуду в моечную машину, налил себе стакан бурбона и прошел с ним в гостиную. Свет я включать не стал. Посудомоечная машина давно выключилась, и тишину в квартире нарушал только едва слышный гул в батареях отопления, когда я встал и приблизился к шкафу в коридоре. Часть своих рабочих записей я оставил на старой квартире, но одну коробку привез с собой сюда. Я достал ее, отнес на обеденный стол и открыл. Как всегда, сердце кольнуло, когда я вынул старые фотоальбомы. Обыкновенную хронику семейных праздников, дней рождения, сочельников — тех немногих, которые нам удавалось провести вместе. Фотографии запечатлели взросление Эллис от младенца до застенчиво улыбающегося шестилетнего подобия своей матери. Я медленно перелистывал страницы, пока не просмотрел все до конца.
Затем аккуратно сложил их обратно в коробку и убрал ее.
Небо светлело, когда я вошел в спальню и присел на край кровати рядом с Рэйчел. Сон смягчил следы стресса последних недель, и от вчерашнего гнева ничего не осталось. Несколько темных прядей упали ей на щеку, чуть шевелясь от ее дыхания. Подавив желание убрать их со щеки, я повернулся к окну. Из темноты проявлялись очертания и краски. Все начиналось словно с нуля.
Что-то заставило меня повернуться к Рэйчел. Она не шевелилась, но зеленые глаза ее были широко открыты, и она задумчиво смотрела на меня.
Я отвел рукой волосы с ее щеки и заглянул в них:
— Ты выйдешь за меня замуж?
Глава 34
Казалось, кризис миновал.
Словно прорвало дамбу, и весь негатив и депрессию, которые не отпускали меня с момента выписки из больницы, смыло прочь. Вина за то, что случилось с Адамом Одуйей и Дэниелом Мирзом, никуда не делась, но теперь я мог смотреть на это более объективно. Я не отвечал за действия Грэйс.
Какие бы демоны ни руководили ее поступками задолго до нашего знакомства, я был лишь мишенью, но никак не инициатором.