Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
Уорд сообщила мне, что Мирз пришел в сознание и жизни его ничего не угрожает, однако принимать посетителей еще не готов. Я сомневался в том, что Мирз вообще захочет видеть меня, но он лишился ноги из-за того, что Грэйс перепутала его со мной.
Как это часто случается, мое физическое выздоровление шло нога в ногу с эмоциональным. Ожоги от электрических разрядов заживали, я снова мог сосредотачиваться в рамках нормы и с каждым днем проводил все больше времени, не уставая. Мы с Рэйчел начали выходить, и хотя осенняя погода не улучшилась, на состояние моего духа она больше не воздействовала.
Мы
— Хочешь моего совета — сделай это, пока она не передумала, — произнес он.
Они радовались искренне, но, как ни старались скрыть свое удивление, я его все-таки ощущал.
Мы с Рэйчел знали друг друга сравнительно недавно, а с момента гибели Кары и Эллис я жил один — ну если не считать недолгой и неудачной связи. Все привыкли считать это моим естественным состоянием, да и сам я, наверное, тоже. Но если работа и научила меня чему-то, так это тому, что перемены — неотъемлемая часть жизни. Прошлое оставалось со мной, но я давно свыкся с болезненным осознанием того, что, хотя мои жена и дочь мертвы, я все еще жив. И после того, как чуть не умер на грязном полу дома Лолы, я знал еще, что второй шанс дается очень и очень редко.
И не длится до бесконечности.
Даже так происходящее представлялось нереальным. Я чувствовал себя так, будто все это происходит с кем-то другим, а я лишь сторонний наблюдатель в моем теле. Порой, просыпаясь утром, испытывал головокружительное ощущение, близкое к панике.
Тогда я смотрел на спящую рядом Рэйчел, и это испарялось, как утренняя роса на солнце.
Мы решили не спешить с переездом из Бэллэрд-Корта. Смысла возвращаться в мою старую квартиру тоже не видели: Рэйчел не питала любви к месту, где меня чуть не убили и где я когда-то жил с кем-то другим. Наше нынешнее жилище было больше и удобнее, а поскольку до окончания срока аренды оставалось несколько месяцев, имело смысл жить здесь, выставив старую квартиру на продажу.
Я даже свыкся с этой мыслью.
Несколько следующих дней мы провели, строя планы и обсуждая, где будем жить, листая буклеты и сайты агентств по продаже недвижимости. Впрочем, я с удовольствием переложил большую часть этого на Рэйчел, хотя один странный момент мне запомнился. Это случилось, когда мы говорили о сравнительных преимуществах жизни в Лондоне и переезда куда-нибудь в другое место.
— Мне нравится Лондон, но мы действительно хотим жить здесь? — спросила она, листая очередной буклет. — Мы оба не привязаны тут работой, так, может, поискать что-нибудь еще? Там и недвижимость дешевле, и мы позволили бы себе квартиру или дом попросторнее в районе с хорошими школами.
Она спохватилась и, покраснев, посмотрела на меня.
— Извини, я, наверное, забегаю слишком вперед?
Мы никогда не обсуждали детскую тему, и до меня вдруг дошло, что я по глупости своей не видел, что Рэйчел хочется этого. А тебе не хочется? Я подумал о Каре и Эллис, дочери, которая навсегда осталась в моей памяти шестилетней. Образ девочки, хохочущей и извивающейся, пока Кара щекочет ее, сопровождался привычной уже болью. «Пора спать.
— Об этом следует подумать, — сказал я.
Мы решили устроить свадьбу так скоро, как только удастся все организовать. Повода спешить у нас не было, но и откладывать — тоже. Мы оба предпочитали скромную гражданскую церемонию в присутствии нескольких друзей. Джейсон согласился быть моим шафером, а юная племянница Рэйчел, Фей, — единственной подружкой невесты.
— Давай проведем медовый месяц в Лас-Вегасе? — предложила Рэйчел и рассмеялась, увидев мое лицо. — Шучу. Мне вполне достаточно пляжа, где я могла бы загорать и плавать.
Это меня вполне устраивало.
Через неделю после моей выписки позвонила Уорд с новостями. Им до сих пор не удалось отыскать останки Гэри Леннокса, зато имелась другая, не связанная с этим информация. Полиция Кента обнаружила яхту, дрейфующую в Оур-Маршиз, болотистой заповедной местности на юго-западном побережье. На борту никого не было, зато повсюду нашлись отпечатки пальцев Грэйс Стрейчан.
— На борту довольно давно никого не было. Мы пытаемся проследить ее перемещения, но, вероятно, именно на ней она вернулась в Королевство, и именно так ей удавалось долго избегать нашего внимания. Судя по всему, последние несколько лет Грэйс Стрейчан провела в Средиземном море — жила на яхте, плавая туда-сюда между островами.
Это смахивало на правду. Грэйс была опытным мореходом. У них с Майклом была маленькая, но шикарная яхта, стоявшая на якоре у причала за их домом на Руне, и на ней она в шторм бежала с острова. И хотя потом от яхты нашли только обломки, приплыла обратно Грэйс уже на другой. Средиземноморье изобилует необитаемыми и малонаселенными бухтами и островками, и если не заходить в крупные порты, там вполне можно прожить без паспорта и прочих документов. А уж с деньгами обитать неограниченно долго.
— Яхта зарегистрирована на аудиторскую компанию из Женевы. Владелец являлся финансовым консультантом Стрейчанов, и вы не ошибались насчет того, что Грэйс помогали, — продолжила Уорд. — Мы не до конца связали все нити воедино, однако знаем, что яхта куплена вскоре после исчезновения Грэйс. Судя по всему, она уговорила его купить яхту для нее. Он был гораздо старше ее, разведен, так что нетрудно предположить, как именно уговорила.
Да, нетрудно. Мои собственные воспоминания о Грэйс омрачены ее поступками, и тем не менее я до сих пор помню буквально физическое потрясение от нашей первой встречи. Она обладала оглушительной красотой, ослепляя так, что ты не мог разглядеть того, что таится под ней, до тех пор, пока не было уже поздно.
— Швейцарская полиция, надеюсь, допросила владельца яхты? — спросил я.
— Не сумела. Он пропал в начале этого года. Все считают, что он сбежал со средствами своих клиентов, но мы нашли на яхте следы крови. Слишком давние, чтобы определить, чьи именно, однако у нас есть предположения на сей счет.
Новость о том, что Грэйс отобрала еще одну жизнь, отрезвляла, но одновременно заполняла пустовавшие до сих пор клеточки в картине ее жизни, а это даже немного успокаивало. Словно закрывало тему.