Избранные произведения. Том 3
Шрифт:
— Так оно и есть на самом деле. «Призраки» оттуда все еще вылетают?
— Реже, но интереснее. Это уже не маатанские проникатели, а что-то другое, сказочно красивых геометрических форм. Можешь посмотреть записи.
В управлении они разделились: Боянова направилась в столовую, а Шевчук в погрансектор.
Сообщение от дежурного по отделу пришло в тот момент, когда Власта заказывала обед.
— Звонил Лондон,- сказал инк.- Посоветовал немедленно вернуть кокон «эскалатора»- бывший «объект 141»- Шаламову. Раздраженный, он способен причинить много бед.
— Откуда
— Включение в сеть связи не локализуется, вероятно, снова «блуждающая программа». Можно попробовать поговорить с ним?
— С тем, кто вернулся? Вряд ли он имеет какое-то отношение к предсказаниям, он и провидец — два разных Лондона. — Боянова вспомнила, что хотела сделать в первую очередь. — Включите в сферу действия «Дхияны» Железовского, ему требуется подстраховка.
Пообедав, комиссар позволила себе расслабиться на полчаса, побродив по парковой зоне управления, затем посетила научный сектор, а когда вошла в кабинет, там ждал ее чуть улыбающийся Джума Хан.
9
Ультраррибл…
Океан золотого желе, пронизанного прожилками голубого света… блеск… отражение пластов друг в друге… зеркальные плоскости, игра пламени в золоте, пересечение теней и волн, интерференция, дифракционные решетки, неистовое сотрясение всего океана — и пронзительный гул, пролетающий, как снаряд, где-то рядом, вовне, и в то же время внутри естества… колонна черного дыма, быстро растущая ввысь, увенчанная драгоценным камнем старинного звездолета… Догнать?! Нет, не удастся, внезапность — на стороне стартующего…
Снова гул и свист, другая колонна дыма начинает свой полет, сквозь бульканье и гул раздается отчетливое шипение, золотой зеркальный объем пронизывают сотни черных паутинок, охватывают колонну дыма, и ее вершина — сияющий кристалл звездолета — оказывается в ажурной сетке. Рывок — и волшебный камень в сетке уносится вниз, в мерцающие багровым и малиновым светом недра океана, будто проглоченный акулой моллюск…
Чужие формы, чужие чувства, чужой смысл…
Переход с уровня на уровень — сотрясение мозга?
Инфраррибл…
Тьма!
Глубокая, бездонная, безграничная тьма. И глубокая, бархатная, бесконечная, торжественная тишина!
И вдруг укол света- тонкий, как игла, белый лучик уколол глаз и исчез, оставив тонюсенький эфемерный звук — не то свист, не то звон. Снова Великая Тьма- и пустота — завладела миром, растворила в себе, превратила в Ничто, в сон пустоты…
Мгновенный свист — новый лучик света метнулся из края в край тьмы, пронзив по пути голову единственного Видящего, родил ответную лавину более слабых лучей, прянувших во все стороны. Волна удовлетворения обежала голову, тело, объяла пустоту, Вселенную и умерла за пределами чувств и знаний… Тьма, тишина, пустота, покой…
Миддлрибл…
Та же темнота, постепенно светлеющая до темно-серого фона, из которой выкристаллизовалась настоящая глубокая тьма, но тьма геометрически совершенная: черные многогранные громады, плоскости, цепи решеток и узлов…
Фон из серого вспышкой голубеет и остывает, но черные фигуры так и остаются
Тихая мелодия, играющая все время в голове, успокаивает; она то слышится, то пропадает из поля внимания.
Еще одна вспышка, требующая усилий и напряжения мысли, — изумрудно-зеленая. И черные фигуры оживают, начинают двигаться, совмещаться, прорастать друг в друга, издавая стуки, трески, звоны, шипение… Однако и это движение скоро замирает. Возникший геометрический хаос на нежном зеленом фоне остается загадочным, полным смысла, но понять в нем ничего нельзя. Острая досада взрывается холодным грязевым вулканом, заливает пейзаж потоками мутной воды с пенными барашками, порождает в душе мучительный протест… неудовольствие… сожаление… тихое сожаление…
Еще попытка: свет оранжево-алый, словно светится расплавленный металл. Он влился в черные фигуры, зажег огонь внутри, и те превратились в прозрачные кристаллы, живые и осмысленно двигающиеся, растущие, полные целенаправленного действия. Еще миг, и пейзаж меняется — это поверхность планеты, не Земли, скорее всего Маата, а геометрический кипящий хаос превращается в какую-то сложнейшую, эстетически совершенную, полную мощи и красоты конструкцию. В Машину всех машин!
Несколько мгновений она демонстрировала свои возможности, плавно меняя очертания, спектр которых был чуть ли не бесконечен. Менялись и чувства наблюдателя — от восхищения до страха. Впечатления долго не остывали…
Интеррибл…
Земля. Не плоскость- планета, твердь, миллиарды тонн массы, горы, реки, озера, моря, океаны, воздушная оболочка. Тихий щелчок- твердь исчезает, остается видимым лишь воздушный слой, и в нем начинают прорастать паутинки света, соединяясь в одну сложную красивую сеть… Коммуникации, возникает где-то в голове знакомое слово, и еще два: сеть коммуникаций…
Построение закончено. На кончике одной из нитей зажигается и начинает пульсировать огонек, по всей сети бегут волны свечения, стягиваясь к огоньку. Пульсация — и на мгновение рождается земной пейзаж: лес, луг, река, голубое небо, но на лугу — не коровы, а застывшие черные фигуры на золотых гнездах, «черные люди»!
Еще пульсация, и пейзаж вспыхивает новый: море, пляж, ослепительно белые легкие постройки, кружение машин, парусников, виндсерферов, виндглайдеров, досок с моторами и без, парение птиц и пилотов-сизров. И ни одной улыбки, смеха, веселого шума, кроме шороха прибоя, потому что и здесь вместо людей — черные с золотым глыбы маатан…
Пейзаж свертывается, как плакат, в трубку и погружается в нечто, напоминающее жерло вулкана. Точно такой же «вулкан» с другой стороны вдруг взрывается огнем и дымом, и из него начинает выползать иной пейзаж, неземной, совершенно незнакомый, дикий, руинованный, мрачный. Это лес, похожий на развалины города, лес из одних толстых и тонких, пересекающихся друг с другом стен… лес, растущий на берегу янтарно-желтого океана…