Измена. Во власти Дракона
Шрифт:
Нет. Вот это все мне не нужно. Только наследника заделаю ей, и то не сегодня, и все.
– Что-то случилось? – заметив, куда неотрывно смотрю, она поправляет сорочку, и если я вздыхаю от облегчения, то дракон недовольно рычит.
Этому зверю больше понравилось, если бы малышка скинула с себя ненужные тряпки, явившись нашему взору полностью обнаженной. Вот тогда бы дракон сыто заурчал и овладел своей парой. И как хорошо, что пока я могу сдерживать зверя, но чувствую, что сейчас что-то изменилось. Нужно срочно убираться отсюда, потому что чувствую, зверь как никогда близок
– Арз? Ты тяжело дышишь. Что-то с Бернардом? – пара спешно откидывает одеяло в сторону.
Взору показываются стройные ножки. Не такие, как у Матисы, стройные по всей длине, с тонкими щиколотками и аккуратными ступками. Воображение тут же подкидывает жаркие картинки, как закидываю эти ножки на плечи и продолжаю совершенно недетские и невинные разговоры.
– Я сейчас, минуточку.
Приглаживая волосы ладошками, она спускается на прохладный пол босыми ножками, отчего все тело покрывается мурашками, которые легко вижу в тусклом свечении ночного факела лунного света. Все тело истинной реагирует на прохладу. Вижу, как она напрягается. Вся. Особенно чувствительные места, которые хочется смять руками, зацеловать.
И когда створка окна с шумом открывается, а поток прохладного ветра попадает на Айви, заставляя ткань сорочки облепить тонкое девичье тельце, все мои усилия оказываются напрасны. Зверь вырывается вперед. Его слишком долго сдерживали. Ему слишком многое запрещают в отношении истинной. И вот, он на свободе и насытится ей досыта.
– Арз, – испуганно пищит Айви, обнимая себя руками, когда я в несколько шагов оказываюсь рядом с ней и обжигаю вполне однозначным взглядом.
Остановись! Сейчас же остановись. Нам нельзя. Она только мать моего сына, больше никто. Только пара, хранительница будущего рода. Остальное – неинтересно. Прочь от нее.
– Арзар, – облизывая пересохшие губы, зовет меня, а я пропадаю окончательно.
– Не смей говорить мне нет, – хрипло отвечаю ей, опрокидывая на постель и заставляя отползти выше, чтобы нам обоим было удобно.
Нависаю над ней, опираясь на локти рядом с ее плечами. Вижу, как страх плещется в ее глазах, но даже это не останавливает меня, а жаль. Мне нужно хоть что-то, за что можно ухватиться, чтобы вернуть контроль над собой.
– Прошу, – хнычет, когда наклоняюсь все ближе, почти не оставляя между нашими губами расстояния. – Не надо, я не хочу.
Вижу, как в уголках глаз начинают блестеть слезы. Казалось бы, вот оно, сейчас зверь успокоится, но нет.
– Т-шшш, – шепчу, гладя щеку костяшками пальцев. – Я не сделаю больно. Только не тебе.
И целую, на удивление, нежно. Мягко сминаю дрожащие губы, и, тьма меня дери, даже мне не нравится, что она трусится подо мной, как зайчишка. Она моя пара! Она не должна бояться, она должна трепетать, желать, ждать.
Сжимаю тонкую талию, щекочу ребра, играю с ней так, как никогда и ни с кем не играл. Ласкаю максимально нежно, но, вместо того, чтобы плавиться в моих руках, она сильнее напрягается, всхлипывает, раздражая не только зверя, но и меня. Я никогда не был плохим любовником, и никому не позволю уйти от меня в подобном
Одно дело – я не старался доставить ей удовольствие в полной мере раньше, а другое дело – сейчас, когда порхаю по ее телу дразнящими касаниями, целую максимально ласково.
Сжимаю мягкое тело, кусаю нежную шею за ушком, щекочу носом тонкую шейку, но она все равно дрожит от страха. Рычу недовольно, усиливаю напор, становлюсь все смелее, а она все упирается ладошками в грудь. Нет, дорогая, сегодня ты не убежишь от меня. Увы, зверь силен, гордость задета. Ты пара, ты должна меня желать, особенно сейчас, в начале пути, пока ты только моя, пока твои чувства только мои.
Целую шею, тонкие ключицы и начинаю задирать сорочку. Обхватываю тонкую ножку и веду ладонью вверх по бархатной коже, задирая хлопковую ткань к талии.
– Не надо, прошу тебя, – хнычет Айви, чем подливает масла в огонь.
– Надо. Ты моя, – не понимаю, то ли дракон говорит, то ли это мои мысли, которые давно гасил в себе.
Ведь почему-то в ту, самую первую нашу встречу решился мгновенно на авантюру, украв ее первый поцелуй. Видел, что приглянулся ей, жалкий, умирающий. Она тогда была такой напуганной, с огромными глазами, дрожащими губами и таким милым голосом, что что-то внутри меня перевернулось. В голове прочно засела мысль, что, если не урву поцелуй, буду всю жизнь жалеть. Урвал на свою голову. Теперь до конца жизни только от ее поцелуев будет хорошо.
– Нет. Я. Я уже. Пожалуйста, не трогай, – пищит, уворачиваясь от поцелуев, но сегодня меня этим не остановить. – Уже не нужно, умоляю.
– Я буду сегодня другим, – урчу на ушко малышки, но она не поддается на урчание зверя, все так же упирается в грудь теплыми ладошками.
– Не надо. Не нужно. Никак не надо, – сбивчиво говорит, настаивая на своем.
Как же меня злит ее упрямство. Если не успокоится, порву сорочку в клочья, перехвачу руки над головой и возьму свое по праву. Она истинная, не сможет устоять.
– Что ты все заладила. Нужно, милая. Мы пара, мы едины, и пора нам уже играть на новом уровне.
– Нет, – да что же это такое?
Снова ее «нет». Рычу уже не нежно и ласково, а дико и зло, отчего она замирает. Чувствую ее страх, и это злит еще больше. И не только дракона, но и меня.
– Либо ты перестаешь труситься, и мы делаем друг другу приятно, либо, наконец, говоришь причину своего «Нет», – не кричу, но говорю достаточно угрожающе низко, чтобы она нервно сглотнула.
– Я беременна. Не надо. Прошу, не трогай меня.
Говорит и плачет, а меня словно ушатом ледяной воды обдает. С одной стороны, грудь распирает от дикой радости, ведь скоро на свет появится наш малыш, а с другой стороны, накрывает дикое разочарование, потому что теперь желание утихает.
Тьма вас всех бери. Всё обломала. А я хочу ее, даже сейчас. Но ведь сломаю, если возьму силой. Нехотя встаю с постели. И, поправив одежду, говорю ровным голосом, хотя внутри все звенит от неудовлетворенного желания.
– Что же, значит, больше не нужно пытаться. Молодец, девочка. Можешь перебраться в восточное крыло. Там теплее и уютнее, а главное, нет суеты.